Никон

Патриарх Никон происходил из бедных финских крестьян Нижне-Новгородской области. Интересно, что самый ярый его противник Аввакум родился в соседней деревушке.

Сам Никон имел огромный рост, и, увидев его в первый раз в 1663 г., грек Паисий Лигарид был поражен его страшным видом, огромной головой, черными, несмотря на шестидесятилетний возраст, волосами, низким лбом, густыми бровями, длинными ушами и густым голосом. То, что это описание верно, подтверждают другие источники. Павел Алепский также пишет, что патриарх мог провести за столом от полудня до полуночи, а потом служил заутреню, не обнаруживая усталости после попойки.

В 1643 г. он обратил на себя внимание царя. Ставший митрополитом, Никон своей деятельностью оправдал доверие царя Алексея. Во время голода он раздавал в архиепископском дворце пищу и деньги. Он создал богадельни, улучшил режим в тюрьмах.

Твердый и властный характер нового патриарха на время взял верх над царем, которому всегда не хватало твердости. До самого разрыва с царем Никон занимал положение его заместителя в руководстве Московским государством. Патриарх и титуловал себя в некоторых грамотах как «Бо-жией милостью великий господин и государь».

Никон подчеркивал, что опору он видит не в царской милости, а в правах своего сана. Это раздражало Алексея, которому его близкие люди указывали, что самовластие патриарха унижает царский сан. Но Никон вызывал сильное раздражение и у духовенства и бояр. И все это в конце концов привело к разрыву отношений царя и патриарха, хотя по взглядам на церковные преобразования царю был ближе именно Никон, а не его противники, стремившиеся сохранить церковную старину.

На созванном царем Соборе в 1660 г. решили, что Никон достоин лишения не только патриаршества, но и священства. Это решение было оспорено, и дело Никона затянулось до 1667 г. И только Собор, созванный Алексеем в 1666 г., на котором присутствовали два греческих патриарха, александрийский Паисий и антиохийский Макарий и др., 5 декабря 1666 г. осудил виновного на лишение сана и на пожизненное заключение в Ферапонтовом монастыре недалеко от Белого моря.

Располагая шестью монастырскими владениями, назначенными для его содержания, Никон получал от них ежегодно по тридцать пять ведер лучшего вина, восемьдесят ведер меда, тридцать ведер уксуса, пятьдесят семь семг, двадцать белуг, семьдесят стерлядей, сто пятьдесят свежих щук, больше двух тысяч штук другой рыбы, четыреста штук копчений, тридцать пудов икры, пятьдесят пудов свежего масла, пятьдесят ведер сливок, десять тысяч яиц, пряностей, лимонов, муки в большом количестве. Кроме того, Никон владел одиннадцатью лошадьми на конюшне, тридцать шестью коровами в стойле и двадцатью двумя слугами.

Тем не менее Никон продолжал жаловаться на бедность, и царь постарался удовлетворить все его потребности.

Никон всегда любил роскошь. До заключения в монастырь он жил на широкую ногу, в его доме много пили. В будний день к столу подавалось до 29 блюд, не считая закусок. Для сравнения, во времена царя Алексея к столу подавалось с десяток блюд. Патриаршие украшения состояли из такого количества жемчуга и драгоценных камней, что, несмотря на свою мощную комплекцию, он сам не выдерживал их тяжести и вынужден был менять одежду во время службы.

И тем не менее необходимо добавить, что он был дорог большинству русских людей, а расходная книга патриарха говорит о ежедневной раздаче щедрой милостыни.

Аввакум

Отказав в благословении сыну воеводы Василия Шереметева из-за того, что тот отрезал себе бороду, Аввакум чуть не поплатился жизнью. Шереметев приказал бросить его в Волгу, и чудом спасшийся поп добился перевода в Юрье-вец, где получил звание протопопа. Здесь он снова возбудил против себя весь клир167. Толпа вытащила его из дома патриарха, где он находился в тот момент по долгу службы, била его кнутом, топтала ногами и оставила полумертвым лежать на земле. Это происходило в 1651 г.

Аввакум, вдохновитель и лидер раскола

Передовые ряды раскольников состояли из юродивых, предсказателей, ясновидцев и чудотворцев, которые смело говорили с царем, прорываясь к нему через ряды охраны. Этих людей подвергали жестоким пыткам и ссылали в Сибирь. Но олицетворял этот Великий раскол XVII в., являясь его вдохновителем и деятельным вожаком, Аввакум, яркая жизнь которого полностью отражает обычаи и устои России того времени.

Аввакум родился в Новгородской области от пьяницы-попа и матери, которая исповедовала строгий аскетизм. По выражению К. Валишевского, «Аввакум подпал с колыбели влиянию двух нравственных типов, разделявших тогда большинство московских семей».

Будучи священнослужителем небольшого прихода, Аввакум отличался рвением и крайней строгостью и быстро вооружил против себя прихожан. Однажды его избили чуть не до смерти в церкви, а потом за волосы вытащили из дома, несмотря на его священное облачение. Через неделю после этого какой-то фанатичный верующий изуродовал его руку, откусив зубами палец.

Отказав в благословении сыну воеводы Василия Шереметева из-за того, что тот отрезал себе бороду, Аввакум чуть не поплатился жизнью. Шереметев приказал бросить его в Волгу, и чудом спасшийся поп добился перевода в Юрьевец, где получил звание протопопа. Здесь он снова возбудил против себя весь клир. Толпа вытащила его из дома патриарха, где он находился в тот момент по долгу службы, била его кнутом, топтала ногами и оставила полумертвым лежать на земле. Это происходило в 1651 г.

Аввакум отправился в Москву, где вступил в спор с Никоном и стал ярым защитником старого образа жизни. В 1653 г. Аввакума арестовали, снова били и таскали за волосы, а потом заковали в цепи и держали в темной камере три дня без воды и пищи, а потом сослали в Сибирь вместе с женой и детьми.

В 1661 г. Аввакума вернули в Москву, так как патриарх Никон уже был низложен и бояре считали необходимым вернуть его самого ярого противника, которому симпатизировал и сам Алексей.

Протопоп Аввакум был суров в делах религии и морали не только к другим, но и к себе. В молодости его иногда привлекала красота исповедуемых женщин, и тогда он немедленно зажигал три лампады и держал руку над огнем до тех пор, пока нечистое желание исчезало.

Раскол имел больше языческих правил, чем христианских, и насилие естественным образом сопутствовало ему. Однажды Аввакум принимал какого-то монаха и увидел, что тот пьян. Протопоп схватил монаха, уложил его на скамейку, крепко привязал, прочитал заупокойную молитву, приказал бедному монаху проститься с присутствующими и начал бить его палкой. Еле живой монах едва смог унести ноги.

Считают, что Аввакум "был в своей сущности человеком добрым и чувствительным, но во всем, что касалось его религии, он становился не то что непримиримым, но свирепым. Если он разговаривал с никонианцами, то самыми невинными словами его были «воры, разбойники, собаки», которые разбавлялись нецензурными эпитетами.

Женщины в расколе

Женщин: боярыню Федосию Морозову, ее сестру княжну Урусову и жену некоего стрелецкого полковника Марию Данилову — Аввакум называл «святой, блаженной и мученической» троицей.

Боярыня Морозова вышла замуж в семнадцать лет, овдовела в тридцать, а познакомилась с Аввакумом после его возвращения из Сибири. Она уже была предана строгому соблюдению религиозных обрядов и стала одной из самых горячих сторонников «апостола», т. е. Аввакума. Морозовы были близки к трону, ее родители обладали значительным состоянием и пользовались большим влиянием в своей среде, но сама Федосия Прокопьевна была горячей сторонницей аскетической жизни. Она молилась и читала священные книги с самого раннего утра. Все свободное время Морозова посвящала благотворительности, и на это уходила большая часть ее имущества. В ее дворце собиралась огромная толпа больных, увечных и юродивых, среди которых выделялись Федор и Киприан. Федосия ела вместе с ними из одной чаши, обмывала раны больных и кормила их своими руками. Она носила власяницу, проводила часть ночи в молитве, и Аввакум поддерживал эти наклонности молодой женщины.

Мало-помалу Федосия порвала все связи с друзьями и даже родственниками. Когда ей указали на интересы ее единственного сына, она ответила: «Я люблю больше Христа, чем моего сына».

Княжна Урусова, узнав от мужа, что Морозову собираются арестовать, под предлогом проститься с сестрой ушла и больше домой не вернулась, оставшись с Федосией. Вместе их и арестовали.

Все оставшееся богатство Морозовой было конфисковано, а ее сын умер от горя, но ее дух сломить ничто не могло. Обе сестры, как и Мария Данилова, подвергались допросам, их раздетых до пояса поднимали на дыбу и жгли огнем, но они не показали и тени слабости. Они оставались по несколько часов на снегу с вывихнутыми руками и израненными спинами, но из их уст не вырвалось ни одного стона. Сам Алексей был в смущении от их стойкости и приверженности к своей вере. Федосии предложили даже не отречение, просто поднять руку с тремя сложенными пальцами, обещая, что за это царь пришлет ей собственную карету и боярскую свиту для возвращения домой. На это боярыня Морозова ответила: «У меня были великолепные экипажи, и я о них не сожалею. Велите меня сжечь: это единственная честь, которой я не испытала и которую сумею оценить». Эта история может быть и в какой-то степени вымыслом, но стойкость названных женщин-раскольниц осталась в истории как реальный факт.

Федосию не сожгли, ее вместе с подругами отправили в Боровск, и они жили там в изолированных тюрьмах, вырытых в земле. Они упрямо держались раскола, и им с каждым днем все меньше давали еды.

Евдокия Урусова умерла в октябре 1675 г., а ее сестра через месяц после нее. Кто-то из ее современников упоминает о просьбе, с которой обратилась боярыня Морозова. Она попросила стражей снять с нее и вымыть единственную рубашку, так как желала предстать перед Богом чистой.

Подобные примеры придавали расколу новый толчок для дальнейшего движения, которое не могли остановить никакие строгие меры.

Гонение старообрядчества

Собор 1666-1667 гг. содействовал ослаблению патриаршей власти, которая была упразднена при Петре I, но попытка разграничения церковного и государственного правления закончилась ничем.

На новом Соборе греки осудили всю московскую старину и спровоцировали окончательный раскол в русской церкви между «старообрядством» и «никонианством». При этом восточные патриархи стали настаивать, чтобы царь уничтожил раскол своей волей, и этим было положено начало гонениям в истории русского раскола. Героический период в истории старообрядчества ознаменован усмирением Соловецкого бунта, ссылками в Пустозерск, казнью инока Авраамия в Москве, пыткой и заточением в земляную тюрьму боярынь Морозовой и княжны Урусовой.

Старообрядчество продолжало жить традициями старинной русской культуры, средневековой книжной мудрости и старыми преданиями.

Высланные в отдаленный Пустозерск, Аввакум и его товарищи по-прежнему привлекали к себе внимание своих единоверцев. Их содержали в мрачных тюрьмах, давали лишь по полтора фунта плохого хлеба и немного кваса, но они не теряли присутствия духа.

В Москве распространился слух, что у гонимых Лазаря и Епифания вновь отросли отрубленные палачом языки. У Лазаря была также отрублена правая рука, которая, когда упала, якобы сложилась в двуперстный крест. После того как Лазарю и Епифанию вырвали языки, они по-прежнему твердо стояли за свои убеждения.

Аввакума пощадили, но при сыне Алексея Федоре его и трех его товарищей: Лазаря, Епифания и Никифора — в 1681 г. осудили на сожжение на костре. Уже на костре Аввакум поднял два пальца, сложенные в двухперстие, и обратился к пришедшим на казнь со словами: «Молитесь и креститесь так... в противном случае песок покроет те места, где вы живете, и наступит конец мира». Эта казнь была только частью репрессий, принятых Собором 1681 г.

Раскольников гоняли из одной деревни в другую, жгли их убежища в лесах, вынуждали уходить за границу, но раскол уже распространился и существовал повсюду, и искоренить его стало невозможно.

Массовые религиозные самоубийства

«Законодателем» самоубийств стал крестьянин Владимирской губернии Василий Волосатый. У него не было никакого образования, он не стригся и не расчесывался, отчего и получил прозвище «Волосатый». Аскетизм этого раскольника естественным образом перешел в пост до самой смерти. Его последователи строили специальные помещения без дверей и окон, в которые через крышу входили добровольцы смертельных постов. Отверстия в крышах закрывались, а для надежности вдоль стен дежурили сторожа с дубинками, и уже ни просьбы, ни мольбы никого не трогали.

Но методы самоубийств были разнообразными: безумцы топились в воде, резали себе горло, погребали себя заживо в землю и сжигали себя. Сжигание заживо оказалось более предпочтительным как пример Пустозерска, где сожгли на костре вожаков раскола. К счастью, эпидемия самоубийств не распространилась повсюду. Ее очаг сосредоточился во Владимирской, Костромской и Ярославской губерниях.

Интересно, что сами пропагандисты и организаторы массовых самоубийств редко показывали личный пример, и только силой их можно было заставить гореть вместе со всеми. Например, один из самых ярых защитников «очистительного огня» по имени Игнатий лишь насильно пошел в огонь.

Идея смерти была заложена в мысли о том, что жизнь стала невозможной, так как Антихрист разложил не только государство, церковь и общество, но и землю, воду, воздух. Так что, с одной стороны, это был акт благочестия, который заменил собой все другие религиозные обряды, т. е. стал вторым крещением; с другой стороны, этот священный обряд получил новое развитие на основе веры в близкий конец света.

С 1672 по 1691 г. насчитывается тридцать семь коллективных самоубийств с общим количеством жертв более 20 000 человек.

Люди своего времени, жесткие и непримиримые, убежденные не просто в собственной правоте – но в Божьем Промысле о собственной исключительной миссии, они были соседями, друзьями и врагами. В числе тысяч имен история сохранила их на пьедестале памяти. В номинации «Человек столетия» они оба могли бы претендовать на справедливо разделенное первое место в XVII веке.

Становление

Оба героя нашей статьи и всей русской истории XVII века появились на свет на территории современной Нижегородской области. Расстояние между родными деревнями Аввакума и Никона – Григорово и Вельдеманово – всего 14 километров.

Мальчик по имени Аввакум появился на свет 5 декабря 1620 года в семье священника Петра Кондратьева. Как сам позже описывал в автобиографии протопоп, отец его был склонен к злоупотреблению алкоголем, мама же вела благочестивый образ жизни, много молилась и соблюдала посты. В детстве Аввакум становится свидетелем гибели соседской скотины. Тогда он впервые задумывается о смысле жизни и о смерти, которой никто не сможет избежать. На фоне внешнего благочестия (папа – священник, мама – ревностная христианка), Аввакум ставит перед собой с малых лет вопросы человеческого бытия. Этот момент в житии подчеркивает осознанность веры в Бога и последующие страдания, на которые священник осознанно шел в будущем. В 15 лет Аввакум остается без отца, а уже через два года находит себе спутницу жизни, Анастасию, образ которой заслуживает отдельного внимания и, возможно, еще войдет в пантеон русских женщин-героинь.

Особенности церковной жизни и священнического служения были известны молодому сыну покойного батюшки, и вскоре Аввакум принимает сан пастыря. Свое служение он начинает в селе Лопатицы.

Будущий патриарх родился на 15 лет раньше оппонента. Крестили его с именем Никита. Мать мальчика рано умерла, а с мачехой его отношения не сложились. По его собственному свидетельству, женщина избивала Никиту и морила голодом. Несмотря на сложности в семье, отрок совершенствовался в изучении Библии и грамоты. Для этого Никита отправляется в Макариев-Желтоводский монастырь и живет на колокольне. 8 лет пребывания в обители не прошли даром: женившись, Никита становится священником. Первым местом служения будущего патриарха оказывается Первопрестольная.

В сане

После смерти детей отец Никита принимает решение о монашестве. Священник уговаривает жену поступить так же, а сам отправляется в Соловецкий монастырь. Никита Минин принимает постриг от преподобного Елеазара Анзерского с именем Никон. За деятельный нрав новый насельник обители получает от святого послушание на совершение богослужений и заведование хозяйственной деятельностью. Конфликт со святым Елеазаром вынуждает Никона уйти в Кожезерский монастырь в Архангельской области. Там беглый монах успешно продвигается по церковной лестнице и вскоре становится игуменом обители.

По традиции игумен Никон обязан был прибыть на представление царю в Москву. В ту пору страной правил Алексей Михайлович из рода Романовых. Никон сумел произвести на царя впечатление. Это послужило точкой нового взлета: настоятель далекого северного монастыря по распоряжению монарха возводится патриархом Иосифом в сан архимандрита Новоспасского монастыря в Москве.

Какой жизнью жил в тот период священник Аввакум? Ему достался деревенский приход в Нижегородской области, на котором он принялся за активное пастырское служение. Аввакум был приверженцем строгого исполнения богослужебных предписаний и нравственного закона. В его житии не раз мелькали строки о недовольстве части паствы долгими службами и яростными обличениями. Нашему современнику Аввакум в подобном контексте может показаться злобным фанатиком, на деле же он лишь был человеком, которого требовала эпоха. Описания священника и других авторов XVII века лишь подтверждали упадок нравов российского общества. Аввакум стремился к исполнению возложенного на него бремени пастырства, но не более.

Однажды молодому священнику пришлось заступаться за девушку, которую местный воевода отнял у вдовы. Что позволил себе государев муж? Использование служебных полномочий в личных целях? Зачем ему потребовалась молодая красавица? Приходящие на ум ответы заставляют лишь грустно помолчать. Единственным, кто нашел в себе смелость попытаться помешать беззаконию, был отец Аввакум. За это он был избит воеводой и стрельцами, а дом священника, в котором батюшка пытался спрятаться, брали буквально штурмом с использованием огнестрельного оружия. Но девушку воевода отпустил.

Однажды на исповедь к отцу Аввакуму пришла девушка. Исповедовалась она в грехе блуда. Надо сказать, что исповедь в древнерусской традиции отличалась от современной. Совершалась она зачастую частным порядком, тет-а-тет, без спешки и давления со стороны выстроившейся к аналою очереди. Обычно исповедоваться приходили в заранее оговоренное время, в будний день или вечер. Услышанное от исповедницы разожгло страсти в самом Аввакуме. Чтобы сбить бушующий внутри огонь, священник держал руку над огнем лампады, получил ожог, но избавился от наваждения.

Аввакум был любим простыми людьми за доброту и несгибаемость в религиозных убеждениях. А вот среди воевод и бояр популярностью «огненный протопоп» не пользовался. Вернее, пользовался – такой, что вынужден был бежать в Юрьев-Повольский. Но и оттуда, после массового нападения местной «богемы», ища защиты и поддержки, отец Аввакум направился в Москву. Священник верил, что в столице он найдет духовных, образованных, грамотных людей, которые, как и он, всерьез заботились о нравственном состоянии русского народа.

Боголюбцы

В Москве Никон с присущей ему активностью включается в неформальное движение «ревнителей благочестия». Авторитетные представители духовенства столицы и приближенные к царскому двору сановники, как и подобные им во все века, были убеждены, что живут в эпоху глубочайшего духовного кризиса собственного народа.

Еще при патриархе Филарете началась реформа по унификации богослужебных книг, названная «книжной справой». Приход христианства на Русь сопровождался активными переводами греческих текстов. Они имели незначительные расхождения, но не теряли сути содержания. Похожие лекала использовали и русские переписчики, работая с разными источниками, и, возможно, допуская ошибки и создавая разночтения. Справедливости ради стоит сказать, что отличия были минимальны: это могло касаться всего нескольких слов, их написания или элементарных опечаток и грамматических ошибок. Появление книгопечатных станков способствовало устранению подобных недочетов. Свою «справу» в XVI веке провели греки, организовав печать книжных тиражей в католической Венеции. После падения Константинополя и вступления греков во Флорентийскую унию с католиками государственные и церковные деятели Руси лишь укрепились в эсхатологических настроениях и уверенности, что теперь Москва – Третий Рим. Церковно-государственная симфония становилась не пафосным заявлением, а актом взаимной поддержки, внимания, заботы, усиления ответственности в условиях, когда Россия становилась единственным независимым православным государством. Какое могло быть доверие книгам, напечатанным на станке католиков?

Поэтому в России «справа» шла независимо, осторожно и тщательно, вне зависимости от того, что происходило у греков. Процесс этот был небыстрым и «пережил» двух патриархов: Филарета и Иоасафа I. Во времена предстоятельства Иосифа ситуация приняла более либеральный курс. Если раньше источниками для правки выступали лишь старые русские тексты, теперь на их место приходили греческие. Проблема заключалась в том, что за основу брались уже реформированные книги.

Аввакум, попав в Москву, смог сдружиться с духовником царя Алексея Михайловича Стефаном Вонифатьевым. Так в кружке ревнителей благочестия, объединенные одним делом, оказались будущие оппоненты. Никон к тому времени стал митрополитом, и уже недалеко был час его патриаршества. Паренек с нелегким детством из крестьянской семьи, испытавший бремя несправедливости, вырвался благодаря воле и упорству «наверх». Восточные патриархи, частенько бывавшие в Москве с гуманитарными миссиями по сбору средств на нужды гонимых, нищих и притесняемых греческих епархий, убеждали и царя, и патриарха в необходимости взять на себя подвиг в покровительстве над всеми православными народами. Вселенский патриарх – таковым рисовали греческие иерархи будущее Никона. При полной поддержке со стороны царя.

«Книга – сакральный предмет в жизни русского человека»

Книга – сакральный предмет в жизни русского человека. Доверить «справу» чужеземцам, людям с неизвестными внутренними установками и компромиссными религиозными убеждениями – преступление. Именно на это и пошел патриарх Никон, заменив русских монахов-справщиков на польских во главе с Арсением Греком. Последний был авантюристом, в разное время менявшим веру на католическую или мусульманскую, в зависимости от того, как того требовали обстоятельства. Аввакум, наблюдая за происходящим вместе с членами кружка ревнителей благочестия, был шокирован решениями Никона. Это было только началом.

Реформы и ссылки

Протопоп Аввакум служил в Казанском кафедральном соборе Москвы и резко выступил против нововведений. Очень быстро он оказался в подвале Андроникова монастыря. Благодаря вмешательству царя, относившемуся к протопопу с огромным уважением, Аввакума отправляют в служить в Тобольск.

А патриарх Никон продолжает реформы. Накануне Великого поста 1653 года, когда верующие люди традиционно ожидают искушений, двуперстное крестное знамение предписывается заменить троеперстным. Стоглавый Собор 1551 года прямо постулировал единственно возможную форму крестного знамения – двумя перстами. Но начавшая проявляться в Никоне грекофилия брала свое. На Московском Соборе 1654 года патриарх буквально «продавил» изменения подхода к «книжной справе»: отныне образцами для сверки становились греческие книги XVI века. Спустя два года на очередном Соборе всех знаменующихся двумя перстами… предали анафеме. Подобных прецедентов в истории Православия еще не было. Никон выгонял всех несогласных из Церкви. Проклиная. И запустил необратимый процесс раскола. Проклятия на «старые обряды» как абсолютное безумие Русская Церковь благоразумно отменила в 1971 году.

Никон стремительно отказывался от проверенного русского церковного наследия, гармонично развивавшегося на протяжении 600 лет. Греческие облачения, борьба с иконами и крестным знамением, «исправление» богослужебных книг – всё это сопутствовало деятельности крутонравного патриарха. Он был человеком, стремившимся оставить в истории свой след. Это у него получилось. Кроме реформ, Никон задумывал одну за другой грандиозные стройки монастырей. Перекраивание церковной жизни шло в ногу с желанием покрыть пространство России святыми обителями.

Протопоп Аввакум тем временем за убеждения отправился в Забайкалье с женой и детьми. Двое из его чад по дороге погибли. Семья священника шла в составе экспедиционного корпуса, который возглавлял атаман Пашков, жестокий человек. Аввакум не боялся обличать воеводу, за что часто был бит или заключен под стражу. Ссылка длинной в общей сложности более 10 лет была пыткой, но она не сломила протопопа. Он был искренен в своих действиях и лишь проповедовал Христа, обличая беззакония. И держался Предания, как завещал апостол Павел. Когда в 1663 году протопоп Аввакум возвращается в Москву как победитель, многое в жизни Церкви и России уже не выглядит прежним.

Взлет и падение

Алексей Михайлович был дружен с патриархом Никоном, шел ему на уступки, называл другом, великим государем, позволил управлять страной во время своего отсутствия в столице. Никон, отличавшийся грубостью и непримиримостью, быстро нажил врагов среди московских бояр. Это сыграло не последнюю роль в его дальнейшей судьбе.

Отношения с царем постепенно ухудшались, и в 1658 году Никон просто уехал из Москвы. Патриарх обосновался в одном из построенных им монастыре. Но демонстративное поведение привело не к укреплению позиций, а к раздражению царя. В 1666 году на Большом Московском Соборе с участием Александрийского и Антиохийского патриархов Никон был лишен патриаршеского и вообще священнического сана и сослан в Ферапонтов Белозерский монастырь на территорию нынешней Вологодской области.

На соборе осудили и расстригли протопопа Аввакума. К тому времени у непримиримого священника было в достатке покровителей и почитателей. Аввакум был духовником боярыни Морозовой, близкой к царскому двору особы. Уважение в народе к священнику, который ни дня жизни не прожил в неге комфорта, а лишь служил, проповедовал и страдал в самом буквальном смысле за религиозные убеждения, только росло. Ссылка в Пустозерск, где Аввакум проведет последние 15 лет жизни и будет казнен, стала лишь логичной страницей в его непростой, но яркой жизни.

Никон скончался в 1681 году, за год до сожжения протопопа Аввакума в срубе. Расстриженный патриарх возвращался в Новоиерусалимский монастырь.

Вместо заключения

Истории жизни протопопа Аввакума и патриарха Никона настолько сложны, связаны, противопоставлены и вплетены в драматические события в Русской Церкви XVII века, что породили не один серьезнейший труд с исследованием биографий и характеров обоих героев. До сих пор не утихают споры вокруг личностей этих персон. К сожалению, этот факт лишь свидетельствует о неизжитой трагедии раскола. Исследователи склонны констатировать, что «реформы» в том виде, в каком они проходили, были абсолютно не нужны. Неспешная «книжная справа», которой в России занимались со времен Стоглавого собора, в какой-то момент превратилась в авторитарное перекраивание всей церковной жизни. Почему именно патриарх Никон как предстоятель Церкви стал проводником этих губительных изменений – неизвестно. И как судьба вынесла на острие протеста против разрушительных «реформ» самого обычного священника из нижегородской глубинки – также остается загадкой.

Русская Церковь несколько столетий оправлялась от раны раскола, наконец признав решения Никона и проходивших при нем соборов ошибочными. Старообрядцы имеют возможность воссоединиться с Церковью на правах Единоверия, что происходило накануне революции и медленно, но происходит сегодня. На фоне событий вокруг раскола, учиненного Константинополем в мировом Православии, фигуры Аввакума и Никона вновь выплывают на арену исторической памяти. «Греки нам не Евангелие», – говорил царь Иоанн Грозный. Увы, патриарх Никон, при бесспорных талантах и дарах, широкой деятельности на благо Церкви, поддался влиянию извне. Простой русский поп Аввакум – явил верность Преданию.

Вконтакте

Никон и Аввакум как оппоненты

После подавления первой крестьянской войны начала XVII века положение народных масс на Руси особенно ухудшилось. Посадские тяглые люди, как было сказано в одной челобитной 1648 года, «оскудели и обнищали до конца». Земским собором 1679 года было принято специальное Уложение, которое окончательно завершило закрепощение крестьян. Это послужило причиной новых волнений: в 1654 году происходит «чумный бунт» в 1662 году - «медный бунт» и восстания поволжских крестьян, в 1666 действуют казацко-крестьянские дружины под руководством Василия Уса, в 1667-1671 годах разгорается вторая крестьянская война под руководством Степана Разина. Вооруженная борьба посадских людей и крестьян против феодалов нуждалась в идеологическом обосновании. Официальная церковь с ее феодальными формами эксплуатации, стоявшая на страже государственной власти, проповедовавшая смирение и покорность, не оправдывала эту борьбу. Но русская церковь XVII века не была единой организацией. В ней отчетливо проявились те же противоречия, которые были свойственны феодальному обществу в целом это многое объясняет в идеологическом содержании «раскола».

Церковная знать владела крупными земельными участками и богатствами. Высшему духовенству в конце XVII вв. принадлежало почти 23 всех земель страны и 440 тысяч душ крепостных.

Обладая такими богатствами и пользуясь даровым трудом крепостных, церковная знать утопала в роскоши, чинила произвол в подвластных ей епархиях. Челобитная неизвестного лица к патриарху Иосифу обличала церковных начальников: «любят сребро и злато и украшение келейное… к подвластным зверообразни являются… и сами в домех и гостят и обнощевают, упивающиеся и объядающиеся, бесом вожделенным пьянством с женами пирующее…»

В то же время низшее белое духовенство, особенно сельские священники и дьяконы, не говоря уже о простых монахах, по своему положению в обществе и по образу жизни мало чем отличались от крестьян и рядовых посадских людей. Источником пропитания этой, по выражению Ф. Энгельса, «плебейской части» духовенства был небольшой земельный надел или мизерное жалование; священникам запрещалось торговать и заниматься ремеслами. Монахи подвергались на монастырских землях, в сущности, такой же эксплуатации, что и приписанные к монастырям крестьяне. Городское и сельское белое духовенство было обременено поборами, находилось в сильнейшей материальной зависимости от церковных властей; оно было бесправно и перед властью, о чем свидетельствует одна из челобитных царю Алексею Михайловичу: «…попов и дьяконов по боярским и дворянским вотчинам в колоды и цепи сажают, бьют и от церкви отсылают». Естественно, что в среде низшего духовенства росло недовольство своим положением и сочувствие угнетенному народу. Поэтому в периоды оппозиционных движений против церковно-феодального гнета именно из этой среды духовенства «выходили теоретики и идеологи движения…» Идеологический кризис, охвативший сферу религиозных воззрений обострился в связи с стремлением части церковников восстановить единство церковных обрядов и содержание богослужебных книг. Поскольку в те времена религия рассматривалась прежде всего как совокупность обрядов, то унификация и регламентация обрядовой практики имела большое значение.

Истоки религиозного кризиса относятся к 40-м годам XVII века, когда в Москве сложился кружок «ревнителей древнего благочестия», группировавшийся вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева. В него входили будущие враги- Никон и Аввакум, а также настоятель Казанского собора в Москве Иоанн, костромской протопоп Даниил,. царский постельничий Федор Ртищев. Кружок поставил перед собой задачу оздоровления церковного быта, исправления богослужебных книг по древним рукописям, а также искоренения языческих пережитков в сознании и быту русского народа. Укрепление церкви и религиозных чувств в народе соответствовало интересам феодального государства, поэтому кружок фактически возглавлялся окольничим Федром Ртищевым и царским духовником Стефаном Вонифатьевым. Кружок пользовался вниманием и покровительством самого царя Алексея Михайловича, который лично знал и принимал у себя «ревнителей». Но в дальнейшем в деятельности некоторых членов кружка постепенно обозначились такие тенденции, которые не входили в расчеты его руководителей. Священники, близко стоявшие к народным массам и хорошо знавшие их положение, особенно Неронов и Аввакум, резко обличали неустройства русской жизни, произвол и жестокость светских властей. Они произносили горячие и доходчивые проповеди «не обинующаяся лиц сильных». Так, Иван Неронов бесстрашно «обличаша» воеводу Федора Шереметева «пред народом о неправдех от него творимых» и требовал от всесильного «начальника», «да милосерд будет к людем». Аввакум следовал примеру своего друга. Даже близкие Неронову и Аввакуму лица, более осторожные, чем их учителя, находили, что «Аввакум лишние слова говорил, что и не подовает говорить». Особенно пылко и негодующе указанные члены кружка «ревнителей благочестия» обличали в своих проповедях развращенность, пьянство, мздоимство и другие пороки высшего духовенства. О своей популярности среди народа говорил сам Аввакум: «Меня жалуют люди те, знают гораздо везде». И если ригористическое осуждение любимых народом обычаев и увеселений (ряжения, обрядовых игрищ, скоморошьих представлений и др.) вызывало подчас недовольство паствы то, с другой стороны, содержащаяся в проповедях Неронова и Аввакума острая критика недостатков общественной жизни и церковного быта, защита угнетенных от насилий и произвола светских и духовных «начальников» собирало большую аудиторию и рождало горячие симпатии слушателей. Ревнители пытались решить три задачи: они выступали против произвольного сокращения церковной службы, достигавшегося введением многоголосия, а также беспорядков во время богослужения, в программу ревнителей входило обличение таких пороков, укоренившихся среди духовенства, как пьянство, разврат, стяжательство и т. д. Программа ревнителей соответствовала поначалу и интересам самодержавия, шедшего к абсолютизму. Поэтому царь Алексей Михайлович тоже выступал за исправление богослужебных книг и унификацию церковных обрядов. По его мнению, реформированная церковь явилась бы еще более мощным средством централизации русского государства. К реформе царя побуждало также внешнеполитическая программа правительства, планы присоединения к России земель, находящихся в то время под властью турецкой империи. Это далеко идущие планы политической экспансии нуждались в идеологическом оправдании. Оно состояло в том, что на великую свободную христианскую державу возлагалась священная миссия защитить попираемую веру православных народов мусульманского Востока. Однако, чтобы претендовать на признание этой миссии другими православными церквами, необходимо было поднять авторитет русской церкви, а также пойти на некоторые формальные уступки восточным церквам, поскольку за столетия раздельного развития русской и восточных церквей в их обрядности образовались некоторые различия; они касались ритуала церковного богослужения, произнесения некоторых молитв, сложения пальцев при крестном знамении; разнились и тексты некоторых богослужебных книг. Царь Алексей Михайлович пришел к выводу о необходимости привести церковную обрядность и написание богослужебных книг в соответствии с современной обрядовой греческой практикой и новопечатными греческими богослужебными книгами.

Решение провести реформу совпало со смертью главы русской церкви--патриарха Иосифа. Выбор царя пал на одного из членов кружка «ревнителей благочестия» - Никона. Сын мордвина- крестьянина, Никон совершил головокружительную карьеру от священника до патриарха, которым стал в 1652году. Сразу же он начал энергично проводить церковную реформу, одобренную церковными соборами с участием восточных патриархов. Наиболее существенные новшества коснулись церковных обрядов. Никон заменил обычай креститься двумя пальцами троеперстием, велел произносить слово «аллилуйя» не дважды, а трижды, двигаться вокруг аналоя не по солнцу (посолонь), а против него. Изменениям подверглась и одежда священнослужителей и монахов. В самом тексте богослужебных книг произведены замены одних слов другими, по сути равнозначными. Так «певцы» заменены «песнопевцами», «вечное» - «бесконечным», «видевшие» - «узревшими» и т. д. По началу споры между ревнителями и сторонниками реформы носили келейный характер и не выходили за рамки богословских рассуждений. Но став патриархом, Никон круто порвал с кружком ревнителей. Новый патриарх преследовал при этом и свои цели, отвечавшие интересам и правящей церковной партии. Будучи человеком энергичным, умным, честолюбивым, Никон стремился укрепить церковь, чтобы освободить её от царской опёки, а тем самым приобрести и личную неограниченную власть. Завоевав сначала доверие царя, Никон принял на себя титул «великого государя», стал вмешиваться в государственные дела, В дипломатическую и военную политику правительства, и, в конце концов, открыто провозгласил идею превосходства духовной власти над светской. Никон не нашёл поддержки и в самой церкви, так как своим высокомерием и самоуправством, доходившим до рукоприкладства, успел восстановить против себя большую часть духовенства. Главным оппонентом Никона в проведении церковной реформы был протопоп Аввакум.

Аввакум Петров родился около 1620- 1621 гг. в семье священника села Григорьева, недалеко от реки Кудьмы в нижегородских землях. Отец его «прилежащее пития хмельного» мало занимался сыном. С помощью матери, «молитвенницы и постницы», мальчик научился грамоте и пристрастился к чтению. Когда Аввакум повзрослел, мать задумала женить его. Выбор матери остановился на сироте Насте, жившей в том же селе. Так сбылась мечта Аввакума: в жене он нашел единомышленника и друга. В 1642 году он был поставлен в дьяконы, а через два года - в более высокий священнослужительный чин протопопа. Спустя три года Аввакум с женой и новорожденным сыном был отправлен в Москву. Здесь он начинает служить в Казанском соборе на Красной площади, настоятелем которого был его единомышленник Иван Неронов. Благодаря своей энергии, дару убеждения и богословской начитанности Аввакум сразу же занял видное место во влиятельном кружке «ревнителей древнего благочестия». Это почти совпало по времени с началом реформ патриарха Никона. После заключения Неронова в Спасокаменный монастырь Аввакум становится самым непримиримым противником нововведений патриарха, хотя ранее их объединяли многие воззрения на порядок богослужения (литургии) и на необходимость благочестивого поведения священнослужителей и прихожан.

Не принимая новых обрядов, Аввакум стал служить литургию на сеновале в доме Неронова. Его схватили и отправили в московский Андроньевский монастырь, где морили голодом, пытали, требуя признания церковных реформ. Но Аввакум был непримирим. В сентябре 1653 года его сослали в Сибирь. Последовательно выступая против церковных «новин», Аввакум тем не менее пользовался расположением царской семьи, где ценили его искренность и убежденность. По настоянию царя и царицы протопоп был сослан нерастриженым, т. е. сохранившим священнический сан. Это позволили ему некоторое время служить по старым обрядам в Вознесенской церкви в Тобольске. По доносу он был схвачен и отправлен в более отдаленную ссылку на Лену, которая вскоре была заменена Забайкальем. В этой глуши Аввакум полностью оказался во власти жестокого воеводы Пашкова, который обрек опального протопопа и его семью на голод и мучения. Но Аввакум продолжал свои обличения, в которых доставалось и суровому воеводе. Именно отсюда слава Аввакума как борца за правду и стойкого противника церковных реформ разнеслась по всем просторам Московского государства, достигнув и столицы.

На первый взгляд может показаться, что сопротивление приверженцев старых обрядов церковной реформе объяснялось чисто догматическими соображениями, начетническим педантизмом. В самом деле, так ли уж важно, даже с точки зрения церковно -богословской креститься двумя или тремя перстами писать «Исус» или «Иисус», произносить аллилуйя два или три раза! А ведь в открытой полемике споры велись именно вокруг этих и им подобных вопросов. Сам Аввакум в полемическом увлечении клялся умереть « за единый аз». Однако действительные причины ожесточенного сопротивления реформе были значительно более серьезными. С другой стороны, и те жестокие репрессии, которым подвергались старообрядцы вряд ли были бы возможны, если бы и сторонники реформы видели в своих врагах только упрямых начетчиков. Сами участники борьбы прекрасно понимали, что сущность спора лежит за пределами вопроса об обрядности и написания богослужебных книг. Ещё глубже и значительнее были объективные причины раскола не осознанные самими его участниками а даже вождями. Не следует думать, что Неронов Аввакум и их единомышленники были вообще против всяких изменений в богослужебной практике или в богослужебных книгах. В сущности, они то первые и начали проводить некоторые изменения в современной им обрядности. Они не были и принципиальными противниками исправления книг, только считали авторитетными не современные греческие книги, а древние греческие рукописи. В конце концов ожесточенная борьба «ревнителей благочестия» против Никона и его реформ объяснялось именно тем, что Никон ограничился лишь формальным исправлением книг и обрядов, в то время как, по мнению некоторых «ревнителей благочестия», в исправлении нуждались в первую очередь не книги и обряды, а самый церковный быт, нравы духовенства и - шире- неустройства русской жизни в целом. Глубоко противоречили убеждениям «ревнителей» и вводимые Никоном порядки церковного управления: они мыслили его на демократических началах выборности и широкой, многообъемлющей соборности, а Никон поощрял ставленничество, укреплял патриаршее единовластие.

Не случайно в постановлении собора 1666-1667 годов Аввакуму и его сторонникам вменялось в вину вовсе не приверженность к старым обрядам или старым книгам, а покушение на авторитет самой церкви, то, что они «возмущают народ буйством своим». Поэтому собор недвусмысленно назвал Аввакума «мятежником». И хотя на допросе Аввакум на вопрос «православна ли церковь» дипломатически ответил, что «церковь православна, а догматами церковными… искажена», однако в других случаях он выражал свое отношение к церкви более решительно, называя ее «разбойничьим вертепом». Вслед за Аввакумом и слушавшие его проповеди отзывались о церкви весьма нелестно: «В некоторое время и конюшня-де иные церкви лучше!».

Существенным основанием для осуждения деятельности Никона со стороны Аввакума и его единомышленников было то, что нравы, насаждаемые патриархом в церкви, еще больше развращали духовенство, стремившееся во всем подражать своему «великому государю». Красноречивым свидетельством морального облика деятелей реформированной церкви является челобитная Соловецких монахов: «Прежней архимандрит Варфоломей до конца святую обитель… пиянством, и бесчинством, и житием с послушником своим.. обругали… и нас, убогих, не по делу всячески напрасно и бесчеловечно оскорбляли».

Не последнюю роль в расхождении между «ревнителями благочестия» и правящей церковной партией, а затем царской властью и обрядов, освященных веками, и признать превосходство греческой церкви больно задевало и оскорбляло и оскорбляло национальное чувство многих русских людей XVII века. Аввакум и его приверженцы были воспитаны на теории «Москва - третий Рим», свято верили в превосходство над другими странами Руси, сумевшей сохранить свою независимость, и не соглашались искать образец в греческой земле, поскольку Византийская империя не смогла устоять против натиска внешних врагов.

Кроме того, поскольку греческая церковь по Флорентийской унии 1439 года пыталась объединиться с католической церковью ценой некоторых уступок, «ревнители благочестия» опасались вторжения на Русь особенно ненавистной им «латинской ереси». Реформа воспринималась ими поэтому как оскорбление чувства национального достоинства, как покушение на чистоту культуры, национальную самобытность. Никона ненавидели, в частности, за то, что он «устрояет всё по фряжскому, сиречь по неметцкому», то есть на иностранный образец (согласно широкому значению слова «немец» в ту эпоху), а сами приверженцы Никона в сознании раскольников были «немцы руския». Эти чувства соответствовали настроениям посадских людей. Еще в XVI веке «захватив в свои руки торговые пути, произвольно возвышая цены на свои произведения, понижая на русские, англичане оказывали презрительное обхождение русскому народу и через то возбудили против себя неудовольствие». Поскольку иностранные обычаи насаждались сверху, феодальной властью, это вызывало сопротивление простых русских людей XVII века.

Но самой важной объективной причиной возникновение «раскола» как общественного движения, переросшего рамки небольшого кружка «ревнителей благочестия» и даже сферу всей церкви, явилось то, что в результате реформы еще больше укреплялась власть феодальной знати, еще больше усиливалась эксплуатация крестьянства и посадского населения. Вот почему движение «раскола» в конечном счете слилось с протестом народных масс.

«Раскол» был пестрым по своему социальному составу движением, он объединил на первых порах все слои населения феодальной Руси, недовольные укреплявшимся дворянским государством - его пыталась использовать в своих интересах лишенное былых привилегий боярство, к нему примкнули богатые «гости», стрелецкое войско; оно привлекло часть высшего духовенства - всех, кто по тем или иным причинам был недоволен Никоном.

После собора 1666-1667 года споры между сторонниками и противниками реформу были перенесены в гущу народных масс и чисто религиозное движение приобрело социальную окраску. Силы споривших между собой никониан и старообрядцев были неравны: на стороне никониан находилось церковь и государственная власть, в то время в то время как их противники располагали только одним средством нападения и защиты - словом. Обоих уроженцев Нижегородского уезда природа наделила недюжинным умом, властным характером, фанатичной верой в правоту своих взглядов и нетерпимостью к мнению других. Никон преследовал инакомыслящих во время своего патриаршества. Аввакуму, не обладавшего властью, оставалось лишь грозить своим противникам «перепластать их во един день», и прежде всего Никона, «того собаку рассекли бы начетверо, а потом бы никониян тех».

После того, как Никон оставил патриаршество, царь стал продолжателем дела, начатого патриархом. Надежды ревнителей на то, что с уходом Никона прекратятся «мудрования», не оправдались. Церковный собор 1666-1667 объявил проклятие всем противникам реформы, предал их суду «гражданских властей», которые должны были руководствоваться статьей Уложения 1649 года, предусматривавшей сожжение на костре всякого, «кто возложит хулу на господа Бога». В разных местах страны запылали костры, на которых гибли ревнители старины. Подвижнической смертью погиб и протопоп Аввакум. Вся жизнь Аввакума была героическим служением идее, и умирал он, конечно, не за «единый аз», а за нечто гораздо для него более важное и дорогое. После многолетнего заточения в земляной тюрьме он был сожжен на костре в 1682 году.

Противостояние Никона и Аввакума не было только противостоянием двух сильных личностей, но с исторической точки зрения это была борьба церковно-феодальной верхушки с пробуждающимся самосознанием народа.

Список использованной литературы.

1. Н.М.Никольский. История Русской церкви. М.:1930.

2. Н.Ф.Каптерев. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Сергиев Посад, 1913.

3. Н.И.Павленко. История России с древнейших времен до 1861 года. М.:1980.

4. Энциклопедия для детей. История. М.:1997

5. Житие протопопа Аввакума. М.:1959.

6. С.М.Соловьев. История России. т. XI,СПб. 1880.

В истории России произошло не так уж много событий, кардинально повлиявших на ее историю, и сказавшихся на ее дальнейшем развитии на многие века. Не затрагивая новейшую историю, можно вспомнить:
становление династии Рюриковичей; крещение князем Владимиром Руси; монголо-татарское нашествие, избавление от него; объединение (присоединение) Иваном III Великим - дедом Ивана Грозного - к Московскому княжеству ряда других княжеств (именно с этого события и надо считать рождение Российского государства именно как государства, а не множества мелких княжеств, в основном враждовавших между собой); падение династии Рюриковичей, Смутное время и вступление на трон династии Романовых.
Конечно, можно было бы перечислить и десятки других, но не таких значимых событий истории России. Но отнести именно к эпохальным можно, пожалуй, всего лишь еще одно - это раскол церкви, который произошел в 17 веке.
Значение и влияние этого события на дальнейшую судьбу России, на ее духовность было и есть огромно. Последствия раскола вылились в кровавую войну между сторонниками старой и новой веры. Гонение старообрядцев с вырываниями языков, осада Соловецкого монастыря, уход раскольников в леса и т.д. И до сих пор это противостояние сохранилось..
На Нижегородской земле эти события тоже оставили свой отпечаток. Все наверно слышали о Кержачах - огромном количестве старообрядческих скитов, существовавших в Заволжских лесах. Для тех, кого интересует история Раскола и старообрядчества на Нижегородской земле, я бы советовал прочитать замечательную .
В ней автор указывает не только на причины раскола, но и дает, на мой взгляд, очень красочное и подробное описание бывших на наших землях старообрядческих скитов, истории их появления, того, что, к большому сожалению, так мало от них осталось.

Хочу сказать своими словами лишь самое главное.

С момента первого перевода на старославянский язык все церковные книги многократно переписывались и, конечно, за много веков накопилось немало изменений и ошибок от правой Византийской веры.. Это касалось в первую очеред, богослужений, церковных обрядов и прочего. Так вот кое-кто из «боголюбцев», а именно идейный вдохновитель церковной реформы Патриарх Никон, заручившись поддержкой царя Алексея Михайловича, призвал греческих церковников, чтоб те якобы привели русскую веру, давно ушедшую от канонов византийской, к канонам своей прародительницы. Книги были заново переведены и реформа состоялась.
Другие же, ставшие затем старообрядцами (раскольниками), идейным вдохновителем которых стал протопоп Аввакум, посчитали, что греки сами давно отошли от византийской веры, и остались приверженками старой веры. Кстати, староверы, как утверждают многие ученые - были правы, в русской вере было намного больше старины и ортодоксальности, нежели в новогреческой..
И Никон, и Аввакум начинали вместе, и идеи у них были одинаковые, но после проведения реформы их взгляды разошлись и они стали непримиримыми врагами.

Так вот, по случайной иронии судьбы и Никон и Аввакум были нашими земляками нижегородцами.

Аввакум родился в с. Григорово (ныне Б. Мурашкинского района), а Никон - в с. Вельдеманово (ныне Перевозского района). Аввакум писал: «Я Никона знаю: недалеко от моей родины родился, отец у него черемисин Минка, а мати русачка Манька».
И здесь я опять не хочу утруждать вас историей описания их жизни, к тому же некоторые факты их происхождения, национальности и некоторые события в их жизни имеют разночтения и я не хочу тут ломать копья, пусть с этим разбираются (если конечно смогут) профессиональные историки.

О биографии протопопа Аввакума можно узнать из Википедии Аввакум Петров , а патриарха Никона из Википедии Никон Патриарх (Московский).

Немного скажу лишь о том, как закончилась их жизнь.

Никон, из-за своего характера, желания преобладания Церкви над светской жизнью в стране, лишился сана и был сослан в монастырь, сначала в Ферапонтов Белозерский, а затем в Кирилло-Белозерский. Вернуться в Москву разрешено было бывшему Патриарху лишь при новом царе Федоре Алексеевиче, также велись разговоры и о восстановлении сана.
Скончавшийся по пути в Москву в Ярославле Никон был погребен в Новом Иерусалиме по патриаршему чину.
В 2005 году в честь 400 - летия со дня рождения патриарха Никона нижегородская епархия в селе Вельдеманово, на месте где когда-то стоял дом, в котором он провёл детство, поставила памятник - часовню. Под горою облагородили родник и сделали купальню. Рядом с памятником патриарху Никону стоит поклонный крест от благодарного мордовского народа.

Аввакум же был наказан кнутом и сослан в Пустозёрск на Печоре. При этом ему не вырезали языка, как некоторым из его соратников.
14 лет он просидел на хлебе и воде в земляной тюрьме в Пустозёрске, продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и послания. Наконец, его резкое письмо к царю Фёдору Алексеевичу, в котором он критиковал царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима (бывшего на тот период Патриархом (Московским) и продолжавшим непримеримую войну со старообрядчеством), решило участь и его, и его товарищей: все они были сожжены в срубе в Пустозёрске.
Аввакум почитается в большинстве старообрядческих церквей и общин как священномученик и исповедник. В 1916 году старообрядческая церковь причислила Аввакума к лику святых.
5 июня 1991 года в селе Григорово Нижегородской области состоялось открытие памятника Аввакуму.

Сёла Григорово и Вельдеманово находятся друг от друга очень близко, буквально напротив друг друга через границу Б.Мурашкинского и Перевозского районов.
Тем, кто захочет посетить родины Никона и Аввакума, сделать это очень просто.

Как добраться: Выехать из Нижнего Новгорода по Казанской трассе. После Работок свернуть на Б. Мурашкино. Не доезжая Б. Мурашкино, по окружной уйти в сторону Перевоза. Очень скоро будет левый поворот на Григорово.
Сначала можно посетить церковь с поразительно узорчатой и искусной кладкой ее колокольни.

В церкви сейчас ведутся восстановительные работы.

За церковью на берегу пруда находится одноименный . Летом 2013 шли работы по его восстановлению (благоустраивался сам родник и строилась часовня над ним.).

В местном клубе есть картина Е. Мальцева "Аввакум в Сибири"

Вернувшись на трассу Б.Мурашкино-Перевоз, недоезжая моста через р. Пьяну, свернуть налево в сторону Вельдеманово, ехать после поворота около 8 км. На въезде в село вам попадется узорчатый крест с надписью Вельдеманово - родина Патриарха Никона.

Вскоре после него свернуть налево в село. Недоезжая церкви, тоже носящей имя

принять на V образном перекрестке левее и спускаться по улице вниз до стоянки у

В конце спуск довольно крутой, но посыпан щебенкой. Спуститься можно практически в любое время. От источника идет дальше лестница на противоположный берег оврага, где находится памятник-Святые ключи 12 апостолов

Выехав утром, прикоснувшись к истории, посмотрев на все достопримечательности, набрав святой воды из всех источников, искупавшись во всех купелях, еще до вечера вы вернетесь домой с массой незабываемых впечатлений..

История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты Анисимов Евгений Викторович

Никон и Аввакум – отцы Раскола

За века существования на Руси церковная служба сильно «отошла» от своего образца – греческого богослужения. Благочестивый царь Алексей, мечтавший сделать Москву центром православия, поддержал старания своего друга, патриарха Никона, исправить по греческим образцам церковные книги и ритуал службы.

Никон был личностью необыкновенной. Выходец из народа, мордвин по национальности, он быстро стал известен среди паствы и даже в Кремле благодаря своему уму, красноречию, честолюбию и невероятной энергии. Никон сумел понравиться приехавшему в Россию иерусалимскому патриарху греку Паисию, с которым он вел долгие беседы. Паисий писал царю Алексею Михайловичу о нем: «Полюбилась мне беседа его, и он есть муж благоговейный, и досуж, и верный царства вашего». Возможно, что именно тогда, в беседах с ученым греком, укорявшим русского священника за отступления от греческого канона, и созрела идея церковной реформы. Никон познакомился с царем, вступил с ним в переписку, со временем стал необходимым Алексею Михайловичу. Добрый и искренний царь Алексей всей душой привязался к Никону, видя в нем «собинного» (особенного) друга, наставника и истинного духовного отца. Последующие события показали, что Никон в этой дружбе был не так бескорыстен, как царь.

Снедаемый гордыней, Никон мечтал стать вселенским патриархом, сравняться в могуществе с патриархом Филаретом при царе Михаиле. Давно задуманную реформу церкви Никон хотел использовать для усиления своей власти. Избранный Священным собором в патриархи, он тут же публично отказался от патриаршества. Тем самым Никон шантажировал царя, считавшего его другом, – вынудил Алексея Михайловича встать перед Никоном на колени и умолять все-таки принять отринутый патриарший посох. Никон согласился, но потребовал от царя послушания и одобрения на переустройство церкви. И началось…

Властный и горячий, патриарх Никон круто взялся за реформу, которая сводилась формально к «восстановлению» якобы забытых византийских принципов и ритуалов. Креститься теперь следовало не двумя перстами, а тремя; богослужебные книги следовало переписать заново. Пошел слух, будто Никон рубит иконы «старого письма». Новизна навязанных патриархом перемен поражала и страшила многих. Людям того времени, привыкшим к церковным обрядам своих предков, казалось, что вводится какая-то новая, «нерусская» вера, утрачивается святость «намоленных» старинных книг, икон. Никоновские реформы виделись им знаком грядущей катастрофы, преддверием появления Антихриста.

В качестве самого ярого противника Никона выступил протопоп Аввакум Петров. Поначалу он был близок к кругу Никона, но потом их пути резко разошлись. Аввакум, обладая ярким даром проповедника и писателя, страстно и убедительно громил нововведения «никонианской ереси». За это его обвинили «в расколе» церкви, многократно ссылали, «извергли» из чина священника. Но Аввакум, настоящий фанатик, стоял на своем. Не сломленный ни пытками, ни многолетним сидением в земляной яме, он тайно рассылал по всей стране послания – «грамотки», в которых обличал никониан, ругал «бедного безумного царишку», как называл он Алексея Михайловича.

Проповеди Аввакума и его сторонников против никониан и «неправедной» власти находили отклик как в народе, так и среди знати. Боярыня Морозова, обиженная царем Алексеем Михайловичем, объявила себя ученицей протопопа Аввакума. Она бросила дом, семью, публично поносила «никониан». Художник В. Суриков изобразил на своей знаменитой картине тот момент, когда окруженную толпой Морозову везут в темницу, а она призывает народ не отказываться от двоеперстия, от святой веры предков. Ее пытали, заточили в подземную тюрьму, где она, вместе со своей сестрой княгиней Урусовой, погибла от голода, умоляя своих жестоких стражей бросить ей в яму хотя бы маленький сухарик.

Начиная церковную реформу, Никон даже не представлял себе, какое несчастье она принесет стране. Общество утратило покой.

Люди одной веры, одних духовных корней вдруг действительно раскололись на два непримиримых лагеря заклятых врагов. Никонианская церковь обрушила на сторонников старой веры всю мощь тогдашнего государства. Старообрядцев, гордившихся своей преданностью вере отцов и дедов, власти называли «раскольниками», преследовали, унижали, убивали. Старообрядцы уходили в леса, основывали там свои «скиты», в которых при угрозе ареста сжигали себя вместе с семьями. Всякое сопротивление официальной церкви расценивалось как государственное преступление и жестоко каралось. Бесчисленны примеры самоотверженности, верности, смирения, которые показывали в те страшные годы старообрядцы.

Шесть лет оборонялись от правительственных войск монахи Соловецкого монастыря, не принявшие новых книг и обрядов. Захватив обитель, царские воеводы казнили лютыми казнями более 500 ее защитников. Правительственная «охота» на старообрядцев продолжалась более 100 лет, пока Екатерина II не прекратила это самоистребление русского народа. Но было уже поздно. Раскол, поразивший некогда единую нацию, оказался крайне вредным для ее духовного благополучия и существования в будущем.

Начатая Никоном церковная реформа взбудоражила всех православных. Оказалось, что те, с кем дружил ранее Никон, в частности Иван Неронов, Аввакум Петров, стали его врагами. Никон без сожаления отправлял их в ссылку, подвергал жестоким преследованиям. Более того, в 1656 г. патриарх добился, чтобы Священный собор отлучил от церкви всех защитников старых обрядов. Это было страшное наказание для православного верующего человека. Но вскоре дала трещину, а потом и раскололась дружба Никона и царя. Гордыня Никона, его страстное желание повелевать царем стали нетерпимы для Алексея Михайловича.

10 июля 1658 г. боярин князь Юрий Ромодановский объявил патриарху царский гнев за самовольное присвоение им титула «Великого государя», уравнивавшего его с самодержцем. Никон в раздражении заявил: «От сего времени не буду вам патриарх». И уехал в свой любимый Новоиерусалимский Воскресенский монастырь. Он думал, что мягкий Алексей Михайлович погневается, посердится, а потом «заскучает за своим собинным другом» и позовет его обратно в Москву. Но шло время, а царь не ехал и писем бывшему другу не слал. Тогда в 1659 г. Никон сам написал царю письмо.

В нем он опять пытался шантажировать царя, играя на его человеколюбии и искренней вере. При этом он писал, что останется патриархом до тех пор, пока его не лишат чина вселенские патриархи. Долго тянулась ссора двух бывших друзей. Но Алексей Михайлович, как ни тяжело ему было, решил пройти этот путь до конца. «Тишайший» царь умел быть и твердым, и жестоким. В 1666 г. Священный собор с участием антиохийского и александрийского патриархов низложил Никона и отправил его под конвоем в Ферапонтов монастырь.

Вступив на престол после смерти отца, царя Алексея, в 1676 г., новый государь Федор Алексеевич посетил Новый Иерусалим. Он восхитился творением Никона и решил достроить монастырь, предоставив его Никону под резиденцию. За опальным патриархом послали в Ферапонтов монастырь. Он, несмотря на болезнь, быстро собрался и поехал в столицу, но 17 августа 1681 г. умер в дороге. Известно, что Федор собирался назначить четырех патриархов (в Новгороде, Казани, Крутицах и Ростове), а Никона сделать русским папой. Со смертью Никона от этого замысла отказались.

А в это время протопоп Аввакум со своими сподвижниками уже давно сидел в Пустозерске, в подземной тюрьме. Пока был жив царь Алексей, протопоп писал ему гневные письма: «Ты ведь Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком; не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах… Перестань-ко ты нас мучить тово! Возьми еретиков тех, погубивших душу свою, и пережги их, скверных собак, латынников и жидов, а нас распусти, природных своих. Право, будет хорошо». Но уже не слушал его царь Алексей. Не стал слушать челобитные Аввакума и царь Федор. Тем временем сторонники старообрядцев все смелели. Дело дошло до того, что «грамотки» и послания Аввакума разбрасывали по Москве даже в присутствии царя. Власть же не без оснований опасалась Аввакума. Он и его энергичные сподвижники, движимые пламенной верой, окруженные ореолом мучеников и страстотерпцев за «истинную веру», все больше раскачивали здание господствующей церкви.

Созванный в 1681-1682 гг. церковный собор приговорил Аввакума и ряд видных старообрядцев к сожжению. 14 апреля 1682 г. Аввакума и его соузников по подземной тюрьме «за великие на царский дом хулы» сожгли заживо в срубе, наполненном дровами и горючим материалом.