Женщины на свечном ящике, или Кто в храме “на передовой”? Свечной ящик Свечной ящик

Театр начинается с вешалки, а храм начинается (и для некоторых заканчивается) свечным ящиком. Церковные работницы давно стали притчей во языцех. Не так посмотрели, не то сказали. Но, прежде чем критиковать, давайте посмотрим на эту работу (как говорят в Церкви - послушание) с другой стороны прилавка.

Жизнь и смерть

В начале трудовой смены в храме Всех Святых работница свечного ящика помогла приготовить все необходимое для троих крещаемых: двух младенцев и молодого мужчины. В последний момент выяснилось, что родители одного младенца перепутали храм. Они быстро собрались и уехали в храм вмч. Пантелеимона. Затем продавец ответила на вопросы заплаканных женщин в черных головных повязках. Можно ли в воскресенье отпеть усопшего? Чем отличаются очное и заочное отпевание? Что и как нужно делать? Наконец, они стали ждать, когда батюшка освободится, недоуменно наблюдая, как тот бегает от купели в центре храма в притвор, к баптистерию для крещения взрослых. У тебя сейчас горе, а у других - радость. Как это вместить? Мозг сопротивляется. А за свечным ящиком ко всему привыкли.

Звонок. Нужно причастить тяжелобольного. Люди договорились, когда у священника будет время, но состояние больного резко ухудшилось, и родные опасаются, как бы тот не умер без Причастия. Продавец моментально внутренне мобилизуется. Задает четкие вопросы, записывает координаты. Обзванивает священников, договаривается, и за несколько минут вопрос улажен. А через пару часов звонят родные, сетуя, что не отблагодарили батюшку. Им объясняют, что пожертвование можно передать через храм. Слава Богу! Человек не остался без последнего Причастия. Это - экстренный случай. Но записывают и обычные требы. Если это Причастие больных на дому, выясняют состояние человека, хочет ли тот причащаться или же это - желание родных, когда причащался в последний раз, как готовится. Вся информация передается дежурному священнику.

За свечным ящиком в курсе всех громких происшествий: несчастных случаев и аварий, поскольку там оформляют отпевание. Часто люди, далекие от Церкви, хотят, чтобы священник пришел к ним домой и совершил панихиду по усопшему. Там собирается народ, чтобы проститься с покойным, а в церковь захотят пойти не все.

Продавец объяснила, что для отпевания от родных требуют принести справку о смерти, где указана ее причина. Я удивилась, как она отлично ориентируется в медицинских терминах. Если диагноз вызывает сомнение, батюшка лично беседует с родственниками, чтобы понять ситуацию - не было ли самоубийства, алкоголизма или наркомании. Если те что-то скрывают, это уже на их совести. Когда священник сталкивается со сложным случаем, за ящиком людям дают перечень документов, которые нужно подать в церковно-каноническую комиссию Нижегородской митрополии. Там рассматривают вопросы об отпевании и расторжении церковного брака.

Зачем крестимся?

Оглядываюсь по сторонам. Тут целое хозяйство, множество книг учета, различных коробочек. За ящиком - строгий учет, все записывают. Когда выдается свободная минута, надо фасовать свечи. А на вечерней службе продавец следила за свечами в храме. Молящиеся почему-то их не поправляли. За все время смены ни разу не присела. Только предлагала мне: «Посиди, тяжело на ногах с непривычки».

Перед глазами продавца памятка - что говорить тем, кто хочет креститься. Им нужно прийти на собеседование. Многие люди не хотят «тратить время», говорят, что лучше поедут креститься в сельские храмы. За свечным ящиком их убеждают, что это нужно им самим. «Дайте книжку по подготовке к крещению, - просит посетительница и сразу начинает возмущаться. - Что это такое!? Попы требуют ходить на собеседование. А у меня маленький ребенок, времени совсем нет». «Да, - сочувственно соглашается продавец, - конечно. Но ведь это недолго. Батюшка тоже спешит, и у него - семья, дети». «А еще требуют учить молитвы», - продолжает жаловаться на священника женщина. Продавец всем своим видом выражает сочувствие: «Да, но учить-то надо совсем немного молитв, самые основные. Они короткие, только «Символ веры» - большая, но надо же знать, во что веришь...» Так, немного поговорив, женщины расстаются как добрые друзья. Работа с людьми - великое искусство.

Женщина с малышом покупает свечи и расставляет их. Через прилавок видно, как она ходит перед солеей. Продавец вышла объяснить, что там ходить нельзя. «Надо же, - удивляется та, - в прошлом году мы тут крестили ребенка, а нам об этом не сказали…» В самом деле, удивительно - крестили ребенка и зашли в церковь только через год. Cпрашивается, зачем крестили?

Люди

Посетителей храма работники шутливо делят на прихожан, захожан (заходят изредка), прохожан (проходили мимо и зашли) и привожан (которых привели родственники). Встречаются неадекватные посетители, которым нужно объяснять столько раз, пока они не тебя не услышат или не уйдут. Причем, продавец делает это спокойно и с улыбкой. Откуда такая выдержка и железные нервы? - «Не забывай, я же работала в детском саду».

Некоторые специально приходят поскандалить, ищут, к чему придраться. - «Почему у вас такие дорогие свечи?» Объяснили, что свечи закупают в епархии. - «Люди столько денег дают на храм, а он у вас в каком состоянии?» Человек зашел в храм не помолиться, а поругаться. - «Мне срочно нужен священник». Идет служба. Продавец пытается выяснить, насколько это срочно. Вдруг человек, не дождавшись, развернется, уйдет и наложит на себя руки? - «Я читал Евангелие и возмущен тем, что там написано. Дайте мне священника, я ему все выскажу, как коммунист…» Все понятно.

Храм притягивает городских сумасшедших и духовно больных людей. Каждый чудит по-своему. Один постоянный посетитель прошел горячие точки, у него случаются вспышки агрессии, другой болящий парень выпрашивает деньги в храме. Некоторые молятся на коленях перед иконами с воздетыми руками, громко жалуясь святым. Есть женщина, которая зажигает лампады и свечи, ходит по солее. Продавец опасается, чтобы та не вошла в алтарь, но виду не подает, ведь церковь открыта для всех. Спросила, правду ли писали в газете, что нищий Герман отдает собранные деньги в храм. Продавец улыбнулась: «Он и на свечку не даст. Попробуй, попроси у него. Мало ли что пишут…»

Бабушка с претензией: «Я подаю записки четыре года. Вы уже, наверное, запомнили все имена. Как, еще нет?» Диктует огромный список. Продавец: «Попросите внуков, чтобы они вам этот список распечатали на компьютере». - «Вы что, они же не знают, что я сюда хожу…» Одинокие люди приходят выговориться, их нужно терпеливо слушать, а говорить они могут часами. Кого-то привело в церковь горе. Мать наркомана рассказывает, в каком аду живет. - «Что делать?» - «А вы сами когда в последний раз исповедовались и причащались?» - «Никогда». Начинается ликбез. Придет ли человек в храм? Станет ли из прохожанина прихожанином? Пути Господни неисповедимы.

И их вопросы

Поговорить за ящиком удается урывками, т. к. телефон практически не умолкает. Звонят из других приходских храмов, где принимают записки, но в будни нет богослужения. Нужно записать имена для поминовения. Звонят, чтобы узнать расписание в храме прп. Серафима Саровского, там не отвечает телефон. Люди не понимают, что есть приход и монастырь, и это - разные организации. Для них - все едино, все Церковь.

- «Дайте мне благословение». - «Благословение дает священник». - «Вы не так поняли, мне нужно благословение для молодоженов». Наконец, продавец сообразила, что просят венчальные иконы. - «Нет, эта Богородица не подойдет, слишком строгая (Казанская икона), не будет счастья молодым, дайте другую». Увещевания, что Богородица у нас одна, посетительницу не переубедили. Интеллигентного вида женщина принесла освятить небольшую икону Божией Матери и сторожила у входа, чтобы икону не украли и не подменили - та была украшена бриллиантами. А продавец, да и батюшка, думали, что это простые камушки.

За ящиком постоянно отвечают на вопросы. Можно ли подать прошение об успешной сдаче экзамена? Чем отличаются простые записки от заказных? - «Нет, вы мне объясните, какие более действенные». - «Надо ли устраивать на девятый день поминки? Сколько народу позвать?» - «Правда ли, что годовое поминовение надо заказать в нескольких церквях?» Люди хотят все формализовать и сделать «как надо». На такие вопросы продавец обычно отвечает, что по силам и средствам. Но не всегда успевает даже открыть рот. «Я заказывала сорокоуст об умершем брате в нескольких церквях, - вмешалась в разговор посетительница. - Брат мне приснился и сказал, что устал, просил, чтобы мы его не мучили». «Поэтому теперь я заказываю поминовение в одной церкви», - подытожила она. Все уверены, что разбираются, как правильно веровать, и учат друг друга. А потом люди возмущаются: «Мне в церкви такое сказали…»

Бывают смешные моменты - когда взрослые пишут записки «об упокоении бабы Люси» или звонят: «Можно ли сегодня мыть голову?» Когда после передачи на т/к «Союз» дружно бегут покупать икону свт. Луки Крымского. А, бывает, совсем не смешно. - «У меня вчера в другом городе брат повесился, а меня пригласили на День рождения. Так, мне идти или нет?» Пауза. Работница храма судорожно хватает воздух. Что ни ответь, могут истолковать как угодно. Она уговаривает девушку на том конце провода прийти в храм, побеседовать с батюшкой. За ящиком стараются говорить о простых вещах, не вдаваясь в богословие. Для этого есть священник.

Во время службы возле свечного ящика суета, толкаются опоздавшие, передают свечи, и до продавцов доносятся лишь обрывки молитв. Во время пения Херувимской на прилавок ставят табличку с просьбой подождать. Некоторых посетителей это возмущает, люди не понимают, почему им приходится ждать. Целых несколько минут! Вообще, бытует представление, что Церковь должна сделать все так, как нам хочется, причем бесплатно.

N: «Очень большая нагрузка физическая, а главное - моральная. Надо обдумывать каждое слово. Понимаю, что если скажу что-то не так, Господь с меня спросит. Не здесь, а там… Все выдержать помогает благодать, которая есть в храме. Иногда никого нет, все разошлись. Пора идти домой, смена кончилась. Но так тихо, хорошо, намолено. И хочется, наконец, спокойно, с чувством помолиться…»

Многим кажется, что продавцы за свечным ящиком ничего особенного не делают, и работа у них легкая, не то, что у нас. Но стоит присмотреться, и понимаешь, что там могут трудиться только глубоко верующие и любящие церковь люди. Другие не удержатся. Я почему-то думала, что там притупляется чувство благоговения - сидишь, пересчитываешь деньги. А теперь поняла, за ящиком - как на передовой. В любой момент может что-то произойти, и нужно быстро принять правильное решение. А это значит, в сердце - молитва, и рядом Господь.

Неоконченное интервью с о. Павлом Адельгеймом

8 августа в Пскове похоронили жестоко убитого в собственном доме 75-летнего священника отца Павла Адельгейма. Дьякон Андрей Кураев назвал его «последним свободным священником Московской патриархии». В память об этом замечательном православном пастыре The New Times публикует неоконченное интервью с ним

Мы познакомились с отцом Павлом в сентябре прошлого года на конференции «Реформация: судьба Русской Церкви в XXI веке». Она была организована общественным движением «Россия для всех». Выступить приглашали разных священнослужителей. Не побоялся прийти только отец Павел Адельгейм. Я слышала о нем как о замечательном, мудром, деятельном батюшке, но главным образом - страстном критике «вертикали власти», выстроенной патриархом Кириллом в Церкви. Говорили, что отец Павел уже много лет борется против церковной реформы, которая сделала абсолютно бесправными рядовых священников, сократила до минимума роль мирян в приходской жизни и сосредоточила всю власть над приходами в руках иерархов.

В перерыве между докладами на конференции я старалась поговорить с отцом Павлом о самом главном, о том, что год назад волновало многих: что происходит с РПЦ. Мы, как мне тогда казалось, разговор только начали и договорились, что обязательно его продолжим. Отец Павел приглашал в Псков. Я обещала приехать. Как это часто бывает - не успела…

Вы, наверное, единственный священник в современной РПЦ, который сидел в тюрьме как антисоветчик. За что вас арестовали?

Меня рукоположили в 1959 году. А посадили через десять лет, в 1969-м. Я, правда, не получил даже начального зэковского образования, просидел всего три года по обычной статье для того времени: брежневская статья 190-прим («хранение и распространение клеветнических материалов, порочащих советский конституционный строй»).

- Что у вас нашли?

У меня нашли довольно много стихов поэтов Серебряного века: Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Волошина. Самое смешное, что суд решил, что все эти произведения писал я сам, а приписывал их известным поэтам.

- Где вы отбывали срок?

Я служил в Бухаре, а когда меня арестовали, следствие вел ташкентский КГБ, и в течение года я сидел во внутренней тюрьме. Потом меня отправили в лагерь на территории моего же прихода - лагерь был расположен в пустыне Кызылкум.

- Как же вы потом оказались в Псковской епархии?

В лагере после несчастного случая я потерял ногу и потом, выйдя на свободу, вернулся в свою Ташкентскую епархию. Мне дали приход в Средней Азии в Фергане. Потом у меня произошли некоторые столкновения с местным уполномоченным по делам религии и местным куратором от КГБ, и меня перевели в Красноводск. Там мне было трудно служить из-за очередных козней со стороны местного КГБ, и я решил уехать в Россию. Так получилось, что в силу инвалидности мне пришлось перебраться в Псков. Правда, и там сначала было много трудностей, меня гоняли с одного прихода в другой, все время «сажали» на голову настоятелю, но потом, наконец, дали приход в поселке рядом с Псковом. И там у меня началась бурная деятельность и жизнь интересная - по созиданию храма и параллельно по созиданию общины. В конце 80-х и социальная работа появилась, а потом и в городе мы получили храм, он лежал в руинах. Это был первый храм в Псковской области, отданный верующим. Наш храм Жен-Мироносиц.

- Тот, где вы сейчас служите?

Да. Я был там настоятелем с 1988 года, а в 2008-м правящий архиерей (митрополит Евсевий. - The New Times) меня сместил с поста настоятеля. До этого архиерей выгнал меня из всех других храмов, где я служил. Еще я строил храм в областной психиатрической больнице за свой счет. Архиерей нам не помогал, но когда храм был закончен, он сказал мне: «Пошел вон отсюда!»

- Почему он вас прогнал? Забрал этот храм себе?

Да нет, храм этот ему не нужен. Этот человек - он не злодей. Он живет только своими амбициями. С ним можно по-человечески иногда разговаривать. Но в то же время это человек, который в течение десяти лет со мной разговаривал ласково, но изгонял меня отовсюду.

За что он вас так невзлюбил? Не потому ли, что завидовал вашей силе, вашему авторитету, который вы приобрели у верующих?

Какая сила? Что священник может против архиерея?

- Почему вас изгоняют, как только вы отстроите храм, развернете социальную деятельность, обустроите приход?

Я думаю, что у него ко мне есть какая-то странная зависть. Все, что я в последние годы делаю, даже тогда, когда мы уже совсем перестали общаться, он начинает повторять. Так как я отмечал свое 70-летие, например, он повторяет то же самое. Он на год меня моложе. И он повторяет, но у него получается пародия. У меня это получается непроизвольно благодаря тому, что меня окружают умные люди, которые знают, как и что правильно сделать. А его окружают необразованные и неумные люди, которые дают ему неудачные советы.

Если отвлечься от вашего конфликта с архиереем и вернуться к проблемам РПЦ: есть ли сегодня раскол в Церкви или это выдумки журналистов?

Существует два совершенно разных взгляда на Церковь и церковную жизнь. Раскол в этом смысле существует: непримиримость позиций по пониманию церковной жизни, которая пока не оформлена в раскол. Но если появится лидер, который захочет за собой повести людей, то раскол станет реальностью.

- Что вы имеете в виду?

Есть достаточно много священников, которые хотят духовного возрождения Церкви. Ведь весь вопрос в чем: у нас говорят о возрождении Церкви, а на самом деле речь идет о разложении Церкви. И очень много священников, священников молодых, которые тоже ищут возрождения Церкви, но не Кирилловского (патриарх Кирилл. - The New Times), а возрождения христианства, не возрождения того искаженного образа православия, которое сейчас создается, а возрождения христианского духа. То есть они хотят восстановить богослужение так, как оно должно быть, а кроме богослужения есть еще и духовная жизнь христианина, которая проходит и в общении, и в образовании, и в социальной работе. В нашей Церкви сейчас патриархия декларирует и катехизацию, и миссионерство, а на самом деле ничего не делается, лишь создается масса комиссий. И при патриархии, и при епархии. Я не знаю, что делается при патриархии, но я знаю, что делается в нашей епархии: у нас существует 15 комиссий - по связям с общественностью, по здравоохранению и прочее и прочее. Каждую из этих комиссий возглавляет какой-нибудь священник, который понятия не имеет о том, чем должна заниматься эта комиссия. Он просто ничего по этому поводу не делает. Но если требуются отчеты, то ему эти отчеты присылают, и в каждом отчете он ставит галочки. На самом деле это липа. Обыкновенная советская показуха.

- А чем занимаются те священники, которые думают не так, как вы и ваши единомышленники?

Они занимаются тем же самым, что и в светском обществе: думают, где добыть деньги. Всех волнуют деньги, деньги, деньги. Сейчас свечной ящик является центральным местом в храме, вокруг которого кипят все страсти. А алтарь как-то на отшибе и, в принципе, никому не нужен.

- Деньги этим священникам нужны для себя или на восстановление церкви?

Конечно, для себя. Они все эти деньги как-то пилят между собой, как за пределами церкви, так и в церкви. Что касается наших церковных властей, то создается впечатление, что они создают не Церковь Христову, а какую-то финансово-политическую империю, то есть на первом месте стоят вопросы не духовной жизни, не духовного просвещения народа, а имущества, капиталов, политики.

- Почему?

Существуют три типа руководителей. Есть те, кто готов поступиться личными интересами ради той организации, которую они создают. Это редкие руководители, жертвенные люди. Есть такие, которые руководствуются одновременно и личными интересами, и государственными. Это опять-таки не так часто встречается, поскольку эти интересы не всегда совпадают. Есть, наконец, руководители, которые руководствуются личными интересами и которые используют структуру, которой они руководят, чтобы удовлетворить свои личные амбиции, свой карьерный рост.

- Как вы оцениваете роль патриарха Кирилла в жизни Церкви?

Я думаю, что патриарх Кирилл - источник церковного зла. При патриархе Алексии Кирилл имел очень большой вес, но все-таки Алексий его сдерживал, придавливал немножко. Все документы, все новые уставы, изданные Церковью, все это - дело Кирилла.

- Он существует в союзе с властью или ведет свою собственную игру?

Конечно, он пребывает в симфонии с властью, но у него есть и личная заинтересованность. Он сделал блестящую карьеру, получил огромные средства, и он, конечно, строит свое личное благополучие и личный престиж. Его амбиции очень велики. Но в гражданском обществе он - жупел. Конечно, он принадлежит к какому-то определенному клану в Кремле, который его поддерживает.

- А с точки зрения Церкви он полезен или вреден?

Бог выбирал себе очень разных пророков, иногда требовал от них таких вещей, которые нам кажутся даже не нравственными. Вот, например, Pussy Riot - плохо они поступили или хорошо? В плане чисто человеческом, я думаю, что плясать в не очень приличной одежде на солее - нехорошо, но я боюсь их за это осудить, потому что иногда промысел Божий действует не совсем так, как мы привыкли это правильно понимать.

- А как вы оцениваете реакцию Церкви на саму акцию Pussy Riot?

Ужасная, конечно, реакция, нехристианская реакция. Просто обыкновенная месть. Желание отомстить за то, что Церковь обидели.

Сейчас некоторые прихожане РПЦ говорят о том, что готовы в знак протеста уйти из Церкви. Как вы на это смотрите?

Я пришел в эту Церковь. Я пришел после того, как в нее уже вошли люди, достойные самого высокого уважения, которые, несомненно, являются вождями духовной жизни. Я был рукоположен владыкой Ермогеном (провел восемь лет в сталинских лагерях, служил в Ташкенте. - The New Times), который был рукоположен патриархом Тихоном. Так что у меня такие прямые корни. Изменялся не я, мои взгляды, которые были от начала, такими и остались. Но вокруг меня вся эта среда начала очень сильно меняться. Появились люди с совсем другими взглядами, и мы с ними друг друга уже не понимаем. Патриарх Кирилл - представитель совершенно новой духовной позиции в Церкви.

- Вы один из немногих служащих священников, кто заступился за Pussy Riot. Вы не боитесь, что вас отправят за штат?

Я могу этого ожидать, но я этого не боюсь. Отправят и отправят. И умереть когда-то надо будет. Что ж мне теперь - смерти бояться?..

Из автобиографии отца Павла Адельгейма

Мой дед Адельгейм Павел Бернардович, 1878 г. р., из русских немцев, получил образование в Бельгии, владел имением Глуховцы и Турбово под Киевом, построил каолиновый, сахарный и конный заводы. После революции имения и заводы национализировали, а деда пригласили в Винницу, он построил там каолиновый завод и был его директором до 1938 г. Арестован и расстрелян в Киеве 29 апреля 1938 г. Реабилитирован 16 мая 1989 г. Отец Адельгейм Анатолий Павлович, 1911 г.р. - артист, поэт. Расстрелян 26 сентября 1942 г. Реабилитирован 17 октября 1962 г.

Другой дед, Пылаев Никанор Григорьевич, - полковник царской армии. Судьба после революции неизвестна. Мать Пылаева Татьяна Никаноровна, 1912 г.р., арестована и осуждена в 1946 г., из мест заключения сослана в п. Ак-Тау Казахской ССР. Реабилитирована в 1962 г.

Родился я 1 августа 1938 г. После того как мать арестовали, жил в детдоме, затем вместе с матерью находился на принудительном поселении в Казахстане, позднее был послушником в Киево-Печерской лавре. Оттуда в 1956 г. поступил в Киевскую духовную семинарию. Исключен игуменом Филаретом (Денисенко) по политическим мотивам в 1959 г. и рукоположен архиепископом Ермогеном (Голубевым) во дьякона для Ташкентского кафедрального собора. Окончил Московскую духовную академию, назначен в г. Каган Узбекской ССР священником в 1964 г. В 1969 г. построил новый храм, арестован, осужден по ст. 190-1 (клевета на Советскую власть), приговорен к трем годам лишения свободы. В 1971 г. в связи с волнениями в ИТУ п. Кызыл-Тепа потерял правую ногу. Освободился из заключения инвалидом в 1972 г. Служил в Фергане и Красноводске. С 1976 г. служу в Псковской епархии. Женат, трое детей, шесть внуков.

Один из двух моих приходов в г. Пскове называется храм Святых Жен-Мироносиц. С 1992 г. при храме открыта приходская общеобразовательная православная школа регентов.

Другой мой приход во имя Св. апостола Матфея находится в деревне Писковичи. При храме Святого апостола Матфея с 1993 г. существует приют для сирот-инвалидов.

Стали на нашем приходе жалобы поступать на свечниц: мол, хамство, грубость и все такое. Вот и подошел я как-то к настоятелю: «Батюшка, - говорю, - назначьте меня, такого хорошего и замечательного, этим вашим свечником: я вам вмиг все исправлю».

Или сам исправишься, - поддержал священник. - Вперед - на амбразуры! Только не осуждай никого!

Нет, я только их жить поучу.

Ну-ну. Бедняга, - это уже полушепотом, сострадательно и вдогонку.

Фиаско первое. Дисциплина

Так или иначе, служба закончилась. Прошли молебны и панихиды, храм опустел. «А вот сейчас начнется самое тяжелое», - трижды повторила скромная девушка Наташа, помогавшая мне разобраться со свечами, просфорами, записками и т. д., глядя на мою ошалевшую физиономию. «Что же может быть тяжелее, - подумал я остатками мозга, - праздных разговоров за литургией и невозможностью услышать молитвы?»

Фиаско второе. Люди

Они, как известно, разные. Чаще всего - хорошие и добрые. Чаще всего, по-своему. После службы нужно было оборонять храм от беспризорников, стремившихся украсть деньги из кружек для пожертвований или сами кружки. Еще нужно было постараться отогнать от церкви дурно пахнущих криминального вида бомжей, справлявших нужду на стены церкви и сквернословивших.

Милостыню они здесь собирают, - сказала добросердечная Наташа, - кто-то и сжалится.

Так ведь они ее пропивают!

Потом пришла тетенька в сапогах и серьгах, которой срочно надо было «разменять пять штукарей» (так и сказала - «штукарей»).

Простите, - говорю, - здесь не банк, да и денег таких нет.

Это в вашей-то РПЦ?! Да у вас денег не меряно! У вас тут вообще все должно быть бесплатно!

Положение спасла Наташа; она выложила какие-то бумажки: «Вот - счета за отопление и электричество. Впечатляет, правда? Оплатите их раз в месяц - и вы обязательно будете получать свечи без всякой платы». Впечатлили все-таки, видать, листочки: дама даже извинилась. «А я счета специально попросила копировать, - объяснила мудрая Наташа. - Многим помогает, кстати».

Потом пришел молодой мужчина. Долго стоял у иконы. Неумело крестился. Потом подошел к «ящику». «Мне свечку, пожалуйста», - вымолвил глухо. Свечу взял, снова подошел к иконе, поставил, снова долго стоял. Подошел: «Я с Кавказа приехал. Снайпер я». И начал рассказывать - выговориться воину нужно было. Всего разговора передавать не буду, но слова в память врезались: «Знаешь, как себя чувствуешь, когда в оптический прицел видишь, как “дух” твоего солдата режет, а ты его достать из винтовки не можешь - слишком далеко..?» Много рассказывал. То снова отходил к иконам («Я знаю - меня Богородица спасла. И не одного меня - многих»), то святой воды просил попить, потом сидел на скамейке - ждал священника. К счастью, батюшка вовремя подошел - ушли на исповедь. «Еще «афганцы» приходят, - тихо сказала Наташа. - Полицейские, бывает, спецназовцы. Пожарные, которые детей из огня спасали. У нас аптечка всегда полная - мало ли что с кем станет»…

Фиаско третье. Рецепты успехов и спасения

Кому надо молиться, чтобы дочь в институт поступила? - спросила женщина, всерьез обеспокоенная образованием дочки, но, увы, не очень разбирающаяся в Христианстве.

Как кому? Богу! - отвечаю.

Один Бог вообще-то, - говорю (Наташа отвернулась и, похоже, улыбается).

Молодой человек, я вас конкретно спрашиваю: какому богу надо молиться, чтобы дочь поступила в институт?!

Кому смешно, кому - хоть плачь…

…«Что лучше: простая или заказная литургия? А правда действеннее панихиды? А за какую записку просфору дают?» - и так далее и тому подобное. Таких вопросов за все дни, пока был свечником, я наслушался вдоволь. И никак, ну, никак не смог научиться на них отвечать. Одна из моих коллег, сменивших Наташу, умудрялась отвечать так, что люди выбирали те из пожертвований, которые были больше всего.

А для чего это надо? - спросил наивный свечник.

Не нужны большинству людей, приходящих сюда, рассуждения - большинству нужно быстро и правильно «вложить средства», понимаешь?

Иди чаю выпей.

Выпивке чая помешала просьба продать двенадцать одинаковых свечей. Ну, пожалуйста - двенадцать так двенадцать. Я было направился к лотку со свечками, но коллега моя вдруг напряглась: «А вам, простите, зачем?» - спросила она молодую женщину.

Мне бабушка так сказала.

Простите, бабушка или бабка?

Ну, бабка, ну и что? Она мне сказала эти свечки купить, зажечь, а потом ей принести - она с меня порчу снимать будет.

Да вы что? Это ж опасно. Это же !

Кого? Кого предательство-то?

Да Христа же.

И свечница минут сорок с молодой женщиной разговаривала. Та свечки все же купила. Но сказала, что в храме их поставит. Дай Бог!

Мне сто свечей. Быстро! - бросив интересного и редкого цвета купюру на прилавок, сквозь угол верхней толстой губы процедил сверкающий дяденька. - Быстро, я сказал. Я те деньги плачу, понял? Кто у вас тут дома освящает? Вы на мои деньги все тут живете, ясно?

Не, не ясно. Вы кто?

Я?! Кто?! - тут остановить дяденьку было уже невозможно.

Был бы храм полон, все бы узнали, кто он, этот дяденька, «такой есть», «чё он может реально порешать» и «скока он добра ваще делает» и сколько колоколов его «уже с того света вызвать должны» - столько их он уже наотливал-нажертвовал. С другой стороны, и польза немалая: лучше понимаешь горькую иронию и боль Пушкина, писавшего про то, как смиренно и земно кланялся Кирила Петрович Троекуров, стоя на службе, когда диакон на ектении возглашал «…и о благотворителях святаго храма сего». Каждому времени - свой Кирила Петрович Троекуров…

Фиаско четвертое. Целлюлит и начальство

Не только свечи продавать надо за «ящиком» и поминальные записки - нужно и книгу хорошую помочь выбрать или еще что нужное. Зашла жутко интеллигентного вида пара, попросили подобрать что-нибудь из хорошей детской литературы. А я, к стыду своему, не успел еще с ней познакомиться по-настоящему, ну и брякнул: «Вот, говорят, стихи детские хорошие. Посмотрите - может, понравятся?» Открыли книжку, полистали. Начали читать. Перевернули страницу - улыбаться, смотрю, перестали. Руки задрожали, глаза заслезились. Дама села на стульчик, мужчина подошел ко мне и тактично отозвал в сторону. «Простите, - говорит, - но как в церкви можно продавать и предлагать вот такое?» - «Какое такое?» - невинно спрашиваю. Он понял, что я попал впросак, и просто начал цитировать что-то из детской православной книжки. Чем дальше он читал, тем сильнее мне хотелось провалиться сквозь землю. Там было что-то про благочестивую церковную мышь, жившую где-то в подвале, про просфорки, которыми ее кормил благочестивый сторож, про неблагочестивого кота и благочестивого сыщика Бобика с наморщенным умным лобиком.

Стоп, - говорю. - Простите, ошибся. Не хотел вас обидеть.

Да не в вас дело, - грустно так отвечает. - Просто я никак не могу понять: что, в России книг хороших нет? Зачем Церковь позволяет христианским детям читать такое? Нам что - православные неучи нужны, скажите?

Не уверен. Могу предложить в качестве компенсации Лескова, Пушкина. Не желаете?

Еще как желаю! А «Вини Пух» есть? Тот, настоящий, заходеровский?

Извините.

Тяжело было, ох, тяжело, после таких вот вопросов (несколько раз люди искренне удивлялись отсутствию хорошей детской, да и взрослой литературы в православных храмах). Попробуй - докажи теперь, что мы выступаем за хорошее образование. И, кстати, что это мы называем хорошим, если продаем всякие благочестиво-сопливенькие шедевры для малышей?

Но не только книги интересуют людей - нужны иконы, четки и многое другое. Про качество икон нашего «ящика» говорить даже не хочется. Зашли как-то несколько сербов - посмотрели-поудивлялись, в руках повертели: «А нет ли настоящих икон, не штампованных? Другого какого-нибудь производства?» - «Нет, братушки. Извините опять же». Но смеховая истерика у братушек началась, когда они увидели стоящих отдельно на полке гипсовых, фарфоровых и пластиковых ангелочков, ангелов и ангелищ «made in China»: «Смотри, - заорали, - целлюлит!!! Католический целлюлит!!!» Подошел я к ним, чтобы с их точки зрения это счастье увидеть: м-да-а. Здорово смотрятся в православных церквях розовые ангелочки, способные ввергнуть в истерику стойких сербов, а заодно и напрочь убить чувство прекрасного у их русских собратьев!

Пока ты тут возмущаться будешь и об утрате чувства прекрасного скорбеть, храм обнищает, - пояснили мне. - А еще проблем с начальством добавится.

Да просто же все: во-первых, люди покупают то, что им нравится. Нравятся им твои целлюлитные монстры с крылышками - пожалуйста. Платят же? - Платят. Во-вторых, никому из нас тоже ни книги не нравятся, ни вот это вот чудо. Но община их вынуждена покупать: больше в епархиальном управлении ничего не купишь! А покупать свечи, иконы и прочее община имеет право только там, в управлении. В других местах - ни-ни. Так что все твои претензии насчет вкуса, уровня литературы и все прочее направь тем, кто занимается поставкой такой вот, извини за выражение, «благодати». Не будет община закупать товар в «управе» - жди праведного гнева и санкций от начальства. Зарплата, и без того невысокая, снизится, да и у горячо любимого отца настоятеля трудностей прибавится. Иди, короче, в епархиальное управление, а нас не касайся. Хотя мы тебя понимаем и молча поддерживаем, конечно».

Фиаско пятое. Усталость и вопросы.

Несколько дней подряд по 10–12 часов на ногах, нехитрый и быстрый обед в церковной трапезной, постоянное, как я выяснил, нервное напряжение, частые оскорбления и несправедливые обвинения - это все, конечно, содействует смирению. Или появлению мыслей о его отсутствии. Но усталость, даже изможденность - штука не из приятных, поверьте. Что-то жить захотелось даже. Подошел я к настоятелю:

Простите, батюшка, дурака самонадеянного! Заберите меня из-за ящика вашего. Ничего-то я не сделать не смог. Людей только посмотрел.

И как? Хороших много?

Большинство так-то.

А, ну тогда не зря свечником был, парень. И, как я понимаю, мы больше не будем, да?

Ну, иди с Богом.

В общем, вытащил меня священник из-за ящика, за которым я провел 40 несмиренных дней. Дней, наполненных, честно говоря, не столько осуждением, сколько оторопью и вопросами, на которые я до сих пор не получил ответов. Почему, например, мы уже больше 20 лет вроде как без особых гонений живем, а ничего практически про Христианство не знаем. И, что страшно, знать-то особенно не желаем. Бабки с колдунами, мол, нам все расскажут. Почему мы считаем, что Бог нам просто обязан то-то и то-то выдать, если мы такую-то записку подали или столько-то штук колоколов «этой РПЦ» подарили. Почему в Церкви так удручающе мало внимания уделяется действительно хорошим книгам, предпочитая пугать людей или концом света или же гробить детский интеллект благочестивым сюсюканьем. Про ангелочков я уже говорил. Почему у приходов нет права покупать то, что необходимо именно им, а не брать кошмарного вида и качества товар в «управах», купленный не очень просвещенными, видимо, людьми-»специалистами». Почему нельзя разобраться с хулиганами и ворами. Почему не разобраться с бомжами - кто хочет, пусть работает, получает деньги, кто не хочет, пусть идет своей дорогой, но на церковь не мочится. Почему из-за денег для оплаты счетов за электричество и т. д. мы жертвуем элементарным эстетическим чувством. Почему мы приходим в храм не к началу службы, а к концу Причастия и болтаем, болтаем, болтаем…

Много у меня вопросов, очень много. Но главных, наверное, два: что же действеннее - сорокоуст или панихида? И какие записки сильнее - «заказные» или «простые»?

Так что осуждать трудящихся за церковным «ящиком» людей я бы не стал. Просто я побывал на их месте. Трудно им!

Свечным ящиком или свечной лавкой называют предмет церковной мебели размерами с невысокий поставец. На столешнице свечного ящика расположены лотки для разноразмерных свечей, а также имеется место для написания записок и предусмотрена прорезь для пожертвований, соединенной с кружкой. Кружка находится под столешницей за запирающимися дверями. Церковная кружка предназначена для сбора пожертвований. До нашего времени дожило небольшое количество таких предметов. Как правило, они находятся в музеях. Они включены в каталоги русского прикладного искусства. Все старые свечные ящики изготавливались из дерева с большим количеством геометрической резьбы с фурнитурой из кованного метала. Потребность в них осталась для использования в часовнях или небольших храмах. Сегодня актуальны церковные лавки, в которую интегрировался свечной ящик.

Церковная лавка

Церковная лавка ? это целый мебельный комплекс, который расположен у западной стены или в отдельном помещении, стоящим рядом с храмом. Самая старая иконная лавка, которая нам встречалась, была сделана в конце XIX века. Она была изготовлена из дуба в лучших традициях краснодеревного дела. Современные свечные лавки напоминают хорошую икеевскую мебель, которая попала в не предназначенное для неё помещение. Новодельные лавки, редко радуют глаз, как правило, они простые и не красивые. Свой полный функционал они не выполняют, но стоят не дорого. Однако через несколько лет дешевый свечной ящик будет подлежать замене на новый. Стоит ли многократно заказывать дешевую церковную лавку? Очевидно, что нет.

Мы разработали и исполнили несколько старинных предметов, немного интерпретировав по-своему. Эти предметы заняли свое достойное место. Также мы разработали и исполнили несколько своих проектов. У нас разработан и продуман проект, который как мы надеемся, в разной компоновке и с небольшими стилизационными изменениями будут изготовлены для многих храмов. Чертежи мы разместим на своем сайте. Жаль, что ни один чертеж не передает детальную проработку и вид конечного результата. Тем не менее, в живой беседе мы постараемся объяснить заинтересованным людям основную концепцию своего проекта.

Свечные лавки и ящики

Свечная лавка – прилавок, устанавливаемый в храме, за которым стоит продавец (чаще всего это одна из прихожанок храма) и предлагает продукцию храма. Это различные свечи, церковные книги, лампадки, иконы, лампадное масло. Также продавец принимает записки о здравии и упокоении, молебны, панихиды.

Любой храм живет лишь за счет наших пожертвований. Эти пожертвования идут на оплату света, воды, отопления, зарплаты работникам и священнослужителям. В каждом храме размер пожертвований разный, в зависимости от размера прихода. Но прежде всего – это пожертвование Богу. Покупая свечу в свечной лавке, мы жертвуем Богу, выражая тем самым любовь к Нему. Это та малая жертва, о которой мы не должны забывать.

Свечной ящик в храме – это тумба с особыми полукруглыми полостями сверху, в которые кладутся свечи различных размеров. Данные тумбы идут в комплектации с ящиками для пожертвований, и каждый православный христианин может взять нужное количество свечей и внести посильную лепту на своё усмотрение. В крупных храмах это позволяет “разгрузить” церковные лавки, около которых, особенно в начале богослужений, толпится много народа. Также есть свечные ящики , не имеющие емкостей для денег. Они, как правило, используются непосредственно в церковных лавках, где пожертвования нужно отдавать человеку, служащему там.

Свечи издревле использовались для освещения помещений и главным их предназначением было именно давать свет. В храме эта функция наполняется духовным смыслом: свет становится символом нашей жертвенности и молитвы. Изначально технология изготовления свечей строилась по такому принципу: в трубку с фитилем наливали жир или сало, они застывали, и такими свечами освещали помещения. Их минусом был постоянно образующийся нагар, который приходилось снимать, и копоть. После стали использовать воск, его даже особым образом отбеливали. Сейчас свечи из искусственного и натурального воска, парафина распространены во всех православных храмах. Главная особенность свечных ящиков, имеющих емкости для пожертвований, – это то, что человек, исходя из своего достатка, вносит лепту по силам.

На выбор Вы можете купить такие деревянные свечные ящики для свечей:

Свечной ящик с ящиком для пожертвований.

Свечной ящик для церковной лавки без ящика для пожертвований.

Одно-, двух-, трехстворчатые тумбы для разных видов свечей.

Разной высоты.

Свечная лавка – это не свечной ящик. Вот отличия:

Размеры ящика: все стороны – не более 1 м, прилавки очень большие.

В прилавок кладутся не только свечи, но входит и весь товар, в то время как в свечной ящик можно положить лишь свечи.

Ящик более тяжел: весит свыше 10 кг.