Свобода воли – что это? Значение свобода воли в новейшем философском словаре В чем проявляется свобода воли

Воля человека и ее свобода: определение воли, ее свобода, разумно-сознательная направленность человеческой воли

Что такое воля человека?

Под волей следует понимать способность души, способность разумной человеческой личности приводить в движение, в исполнение свои решения и замыслы. Эта способность проявляется суммарно, объединяя в себе ум, чувства и волю человека. «Лишь будучи функцией всей души, воля пульсирует во всей своей глубине и силе», – говорит профессор В.В. Зеньковский .

Как надо понимать свободу воли?

Свобода, как таковая, присуща всем способностям души: свобода ума проявляется в его разумной направленности, свобода чувства – в его разнообразных запросах и выражениях, свобода воли – в ее способности идти навстречу потребностям человека, служить его разумному самоопределению.

В чем выражается разумно-сознательная направленность человеческой воли?

Эта направленность выражается в том, что при решении жизненно-важных вопросов человек руководствуется мотивами предполагаемого дела, прислушивается к голосам совести, долга, ответственности и самостоятельно отбирает самое важное из них для принятия необходимого разумного решения и достодолжного действия.

3. Начало свободы воли и ее завершение

Начало свободы воли и ее завершение: побуждение, мотивы и их борьба, принятие решения и решимость про вести это решение в жизнь реальным делом, оценка завершенного дела

Свобода воли в своей реализации проходит следующие волевые моменты: побуждение, борьбу мотивов за и против предстоящего действия, само действие и его оценка.

Что такое побуждение?

Побуждение – это общая, целенаправленная причина к совершению какого-либо дела. Оно выражается в предварительной настройке, в установке души, в возбуждении всех ее сил на предстоящее дело. Побуждение возникает внутри человека, из его глубинных потребностей и чаще всего проявляется в жизненно активных действиях. Но каждое действие обусловливается борьбой мотивов за и против данного действия.

Что собой представляют мотивы?

Мотивы – это ряд соображений в пользу предстоящего дела или против него. В результате неоднородности мотивов в сфере самосознания человека разыгрывается борьба мотивов. В этой борьбе участвует весь человек. Рассудок анализирует возникшую ситуацию, разум ее оценивает. Свой голос подает совесть, свое давление оказывают чувство долга, ответственности и житейски практические соображения и нужды.

Какова роль нашего я в этой борьбе мотивов?

Наше я объединяет все эти голоса и силы, руководствуясь не только побуждениями как общей причиной, но и высоким назначением человека. Борьба мотивов обычно заканчивается принятием определенного решения по данному вопросу и возникновением решимости провести это решение в жизнь, закончив его реальным делом.

Какие же этапы развития имеет свобода воли человека?

Воля человека, как способность вводить его в реальную, практическую связь с отдельными явлениями окружающего мира, имеет следующие этапы: побуждение (общая целенаправленная причина к совершению дела) борьбу мотивов (формальная свобода) решение (перевес в пользу дела при выборе мотивов за данное дело) решимость (начальный момент реальной свободы) действие (дело) оценку завершенного дела с использованием его плодов в последующей жизни человека (оценочное действие свободы).

4. Виды свободы воли

Виды свободы воли: взаимодействие свободы воли с высоким назначением человека; свобода формальная, свобода разумно-сознательная, реальная; свобода нравственная, основанная на высоко моральном самосознании, избирающая лучшее при свете истин Божиих, имеющая в своем основании исполнение воли Божией; свобода идеальная, пример достижения высшей свободы, достижение ее человеком, входящим в полноту послушания воле Божией; осознание своей свободы через самонаблюдение и силу нравственного чувства

Как свобода воли взаимодействует с высоким назначением человека?

Воля в своем развитии проходит через следующие моменты: свободу формальную, свободу реальную и свободу оценочную. воли проявляется разносторонне, ибо тесно связана с высоким назначением человека. Назначение его состоит из ближайших и более отдаленных обязанностей и задач. Сюда относятся обязанности личные, семейные, общественные, производственно-трудовые. Степень выполнения этих обязанностей зависит от степени развития разносторонней свободы человека. А свобода бывает формальной и реальной, нравственной и идеальной.

Какая свобода называется формальной?

Формальной называется свобода переживания человеком своей возможности склониться к добру или злу. Поэтому она представляет собой сознательный акт самоопределения, склонения воли к добру или злу, но еще не утверждение в одном из них, а только остановку в выборе на чем-то одном.

Такое состояние пережил Адам перед грехопадением, когда стоял перед деревом добра и зла и должен был принять решение: вкушать или не вкушать. Таково было состояние еврейского народа, когда ему было предложено Богом избрать жизнь или смерть, благословение или проклятие ().

Такое состояние было у блудного сына из евангельской притчи, когда он, умирая на стороне далече, оказался перед выбором: или умереть на чужбине, или с покаянным чувством возвратиться к своему отцу. Так бывает у каждого из нас, когда мы стоим перед необходимостью выбора: выполнения или невыполнения того или иного намерения или дела.

Что является реальной, разумно-сознательной свободой человека?

Обычно свобода воли не останавливается на формальном предпочтении одного мотива другому или одного действия другому, но закрепляет свой выбор реальным возбуждением всех сил и способностей души на выполнение избираемого действия по соображениям жизненно-практических целей и нужд. В этом случае выбор ведет к принятию решения, к накоплению сил для предстоящего дела и самому совершению его. В этом и будет состоять реальная, разумно-сознательная свобода человека.

Какая свобода именуется нравственной?

Нравственная свобода формируется в сфере внутреннего высоко морального самосознания человека. Поэтому в борьбе мотивов наше я проявляет себя с полной нравственной решимостью и силой. И действия здесь могут быть и действительно бывают подлинно свободными, хотя часто им предшествует самопринуждение, попрание своей самости, природной гордыни.

По каким мотивам нравственная свобода делает свой выбор?

Нравственная свобода закрепляет свой выбор реальным возбуждением всех сил и способностью души на предстоящее дело не по соображениям житейски практическим, а исходя из высоко морального самосознания, и проявляет себя с полной нравственной решимостью и силой.

Что избирает для человека нравственная свобода?

Любомудрие учит, что свобода проявляет себя способностью разумно избирать и невозбранно делать лучшее. Нравственная свобода поэтому проявляет себя как деятельная способность души, не порабощенная греху, не отягощенная осуждающей совестью; она избирает лучшее при свете истин Божиих и приводит это лучшее в действие при помощи благодати Божией.

К чему стремится нравственная свобода?

Эту свободу не под силу стеснить никому, ибо она имеет в своем основании волю Божию. Притом не в ущерб себе, ибо стремится к исполнению воли Божией и не имеет нужды колебать постановления человеческие. Нравственная свобода совершенно согласна повиноваться закону и законной власти, потому что она сама хочет того, что требует повиновение .

Когда человеку открывает себя свобода идеальная?

Идеальная свобода открывается нам тогда, когда мы живем в Боге, добре и истине и когда, в результате этого, наша личность становится свободной от своей тварной ограниченности. Эта свобода называется еще свободой торжествующей. Она присуща подвижнику, победившему себя, свою самость, эгоизм, гордость, а тем самым и свое противление Богу и людям. Здесь уже не рабство греху, а рабство праведности (). В этом «рабстве» преобладает свобода от греха и полная отдача себя послушанию любви к Богу и людям. В этой свободе пребывают утвердившиеся в Боге Ангелы и святые люди.

Кто дает нам пример достижения высшей свободы воли?

Христос Спаситель дает нам такой пример. Он отдал Свою жизнь за спасение людей и ради любви к ним пережил в Гефсимании борение мотивов до чрезмерного и невиданного напряжения – до кровавого пота, чтобы войти в полное послушание Небесному Отцу (). Тем самым Он показал нам, как нелегко достигается подлинная, высшая свобода воли.

Для какого человека возможна подобная свобода?

Она возможна лишь для человека, ведущего постоянную борьбу и добившегося победы над самим собой, над грехами и страстями, когда «живу уже не я, но живет во мне Христос» (). С готовой свободой люди не рождаются. Она вырабатывается, выковывается грешным человеком в тяжкой борьбе со своей самостью и с аморальными явлениями в окружающей жизни. Свою свободу каждый человек должен выстрадать и заслужить.

«Если плоть не будет умерщвлена, – учит священномученик Петр Дамаскин , – и человек не будет весь водим Духом Божиим, то не может он исполнять воли Божией без принуждения. Когда же воцарится в нем благодать Духа, тогда уже не будет иметь воли своей, но все, что бывает с ним, будет воля Божия» .

Таким образом, высшая свобода воли возможна лишь для человека, который избирает для себя высший принцип христианской свободы – отказ от своей ограниченной человеческой воли через вхождение в полноту послушания воле Божией, благой и спасительной.

Почему мы недостаточно осознаем свою свободу?

Это объясняется тем, что мы не всегда внимательны к быстро меняющемуся потоку наших психических процессов. Обычно только при больших и ответственных вопросах жизни мы бываем серьезны в принятии разумных решений. Чаще всего в нашем сознании внутренний поток мотивов идет самотеком. Отсюда нашему я необходимо развивать в себе самонаблюдение, четко различать вольные и невольные, добрые и худые внутренние состояния и движения. Необходимо также иметь чистоту и силу нравственного чувства, без которых невозможно ни бороться с грехом, ни иметь ясного сознания своей нравственной свободы.

5. Доброделание

Доброделание: доброделание – соблюдение установленного Богом порядка жизни, три значения слова «добро», совершенство доброделания, начало доброго дела и его развитие, превосходный алфавит доброделания, чтение внутреннего закона на скрижалях своего сердца, устойчивое настроение делать добро, взаимодействие с благодатью Божией

Что мы называем добродетелью?

Делать добро – значит соблюдать установленный Богом порядок жизни. В Библии соблюдение этого порядка именуется праведностью, осуществляемой доброделанием. По слову преподобного Марка Подвижника , «исполнение заповеди состоит в исполнении повеленного, а добродетель бывает, когда сделанное согласуется с истиной» .

С доброделанием тесно связано реальное проявление свободы воли. По преподобному Иоанну Лествичнику, «благое произволение рождает труды, а начало трудов – добродетели». Начало делания он называет «цветом» доброделания, а «плодом» – постоянство. Деланию добра необходимо постоянно обучаться и приобретать «навык», а через него укореняться в добре .

Таким образом, в слове доброделание заключена мысль о деятельности человека, направленной на совершение добра – на соблюдение установленного Богом порядка жизни.

Как следует понимать слово добро?

В этом слове заложено осмысление деятельности человека, совершаемой по чувству долга, или по следованию нормам поведения, созидаемым на основе свободного самоопределения, или же устремленности к высшей цели жизни.

В первом значении добро есть то, что хорошо, что соответствует своей природе и назначению. В этом смысле мы понимаем лучшие произведения искусства и все, что носит на себе печать совершенства, знак высокого качества.

Во втором значении добром является норма поведения человека, определяемая его нравственным чувством и созидаемая свободным самоопределением, то есть на основе борьбы добра со злом в душе человека.

И в третьем значении добром следует считать то, что существует объективно, самостоятельно, независимо от нас, и что есть добро и благо само по себе. В этом смысле Добром и Благом является только . Живая связь с Ним, основанная на религиозном опыте человека, и есть высшая цель жизни, а следовательно, добром в третьем значении этого слова.

От чего зависит совершенство добродетели?

Доброделание универсально, оно касается всех сторон жизни человека и его деятельности. Где добра нет или его недостаточно, там водворяется греховность, своеволие, зло.

С чего начинается доброе дело?

Доброе дело начинается с представления о нем, а закрепляется в сознании человека через устойчивое внимание к образу этого добра. Внимание вызывает сердечное сочувствие к предполагаемому доброму делу и побуждает человека мобилизовать внутренние силы и внешние средства на реализацию умопредставляемого добра. Вместе с этим поднимают свой голос и чувство долга, и чувство обязанности, а также совесть, побуждая к доброделанию, усматривая в нем выполнение воли Божией. Под влиянием всего этого желание реально возыметь предмет мысли перерастает в решимость иметь и создать его, а затем и в дело.

Таким образом, дело начинается с представления о нем, с замысла о добре, и подхватывается активным вниманием к нему. Решимость к совершению добра в конкретном случае и самое доброе дело есть проявление воли человека в надежде, что она совпадает с волей Божией. В результате в совершении всякого доброго дела участвует весь человек: рассудок его получает опытное познание о добре, воля успокаивается, исполнив свое желание, чувство испытывает удовлетворение и радость от совершенного Богоугодного дела.

Что преподобный Иоанн Лествичник называет «превосходным алфавитом доброделания»?

Доброделание, говорит Преподобный, сопряжено с определенными внутренними переживаниями человека. Вначале дела добра он совершает с трудом, с понуждением себя и даже с горестью. Но несколько преуспев, перестает ощущать скорбь от них или мало ее ощущает. Когда же плотское мудрование будет им побеждено и взято в плен усердием, тогда человек совершает их с радостью и ревностью, с большим желанием и при Божественной помощи .

К совершенству доброделания человеку помогают приходить время и терпение, ибо святые добродетели подобны лествице Иакова. Они связаны одна с другой, правильно распоряжающегося своей свободой возводят на небо .

Для стремящегося усвоить себе добро как норму поведения и тем самым вступить в единение с Богом Преподобный указывает на добродетели, следующие друг за другом, как буквы в алфавите: послушание, пост, исповедание, молчание, смирение, бдение, мужество, труд, злострадание, сокрушение, братолюбие, кротость, простая и нелюбопытная вера, простота с незлобием и другие .

Какую суть с помощью этого алфавита человек прочитывает на скрижалях своего сердца?

Усвоение этого алфавита дает человеку возможность читать внутренний закон своего сердца во всех начинаниях и в любом образе жизни. Суть же закона состоит в следующем: испытай, истинно ли ради Бога ты совершаешь свои дела? А плод испытания: для начинающих – успех в смирении, для находящихся на середине пути – прекращение внутренних браней, для совершенных – умножение и изобилие божественного света .

Как алфавит работает на высшую цель человеческой жизни?

Начинающий христианин, когда взирает на совершенных, понимает, что их сделало таковыми устойчивое настроение – неизменно делать добро. Оно воспитало в них добрые навыки и привычки делать все в своей жизни так, чтобы совершаемое добро породнило их с Богом и привело к совершенству. Таким путем человек вживается в добро, соответствуя своей природе, призванию и назначению, полученным от Бога; вживается в добро как в норму поведения, обусловленную опытом подвижников веры; стремится приблизиться к Добру и Благу, вступить в единение с Которым расценивается им как высшая цель жизни. Достичь всего этого христианин может только при постоянном взаимодействии с благодатью Божией, дающей его душе ревность о богоугодной жизни. Ибо ею (ревностью) собираются все силы человеческой природы на делание добра, угодного Богу и полезного всем членам Его святой Церкви.

6. Созидание добра в семейной жизни

Если доброе дело начинается с представления о нем, то и семейная жизнь не обходится без должного представления о том, как она будет протекать.

Первый период семейной жизни

Первый период семейной жизни: созидание семьи Господом, необходимость наблюдать, чтобы Господь был центром создаваемой семьи; созидание дома благословенными родительскими иконами, введение в состав семейной жизни церковных порядков, встреча семьи с проблемами окружающего грешного мира, главное условие этого периода – способность мужа и жены к взаимной духовной любви, единство и общность жизненной цели супругов

Почему так важно, чтобы Господь созидал семью?

В этот период Бог соединяет мужа и жену в браке. Первые месяцы и годы идет закладка основ семейной жизни. Муж и жена учатся приспосабливаться к новым обстоятельствам, к близкой интимной жизни друг с другом. Об этом важном и нелегком времени созидания семьи так образно говорит Псалмопевец: «Если Господь не созиждет дома, напрасно бодрствует страж» (). Созидающим семью поэтому необходимо помнить, что в течение первых, очень важных месяцев жизни в браке крайне важно наблюдать за тем, чтобы Господь был центром создаваемой семьи. Если это будет не так, то все старания построить успешную жизнь окажутся напрасными. Семья тогда только развивается в правильном отношении, когда является центром жизни во всех отношениях. Христианская семейная жизнь охватывает намного больше, чем внешние поступки, какими бы хорошими они ни были. Центром жизни должен быть Господь – вот что значит Господь созиждет дом.

Как внешне происходит начало этого созидания?

Созидание семьи тесно связано с созиданием семейного дома. Дом начинается благословенными родительскими иконами. Перед тем как отправиться в храм на венчание, родители благословляют детей своих. Иконы приготовляются заранее. Перед тем как выходить из дома, в Переднем Углу главной комнаты родители и их чадо вместе молятся, потом уже одетый к венцу сын (а в доме невесты – дочь) опускается на колени и родители поочередно благословляют его; он целует икону и родительскую руку. Потом эту икону принимает на руки, на красиво расшитое полотенце, мальчик. Так и двигаются в храм: впереди мальчик с иконой, вслед за ней – сын с сопровождающими его. В храме эта икона шествует к иконостасу и полагается на аналой справа. Так же идет и невеста. Ее икона помещается на аналой слева. После венчания священник подводит новобрачных к иконам иконостаса и они прикладываются – благословляет Церковь. Потом священник на солее же благословляет мужа и жену обеими иконами – Спасителя и Божией Матери. И к новому дому новую семью ведут иконы уже вместе, рядышком. Они предшествуют им. Дома иконы принимают родители и одного, и другой. И уже общим благословением, обеими иконами они благословляют молодую семью. И водружают иконы в Передний Угол новой семьи, новой домашней Церкви.

Благословенные иконы – святыня семейная. Они утверждают Дом. Держат и державствуют. Через них Господь созидает дом.

Что в этот период вводит в состав своей жизни христианская семья?

Она стремится ввести в состав своей жизни церковные порядки: изучает Священное Писание , участвует в церковных Таинствах, утверждает свой религиозный опыт в личной и церковной молитве, соблюдает посты, радуется церковным праздникам и осуществляет другие виды духовно-нравственной работы над собой (см. гл. 8–10). А где есть духовная жизнь, там будет и духовный рост, там будет покаяние, свидетельство веры делами добра, общение с другими верующими и ценные в очах Божиих плоды Духа ().

С чем встречается в это время христианская семья?

Она встречается со сложными проблемами окружающего грешного мира. Члены семьи, объединенные верой, Законом Божиим, Таинствами и священноначалием, встречают их вместе с Богом и Его средствами преодолевают их. Так, строящие семью легко могут увлечься приобретением материального имущества, посчитав его крайне необходимым в современном доме. Подобное увлечение материальными заботами до того увлекает молодоженов, что у них не хватает времени ни друг для друга, ни для Господа. Не следует торопиться в этом вопросе. Перед вступившими в брак целая жизнь. Не стоит терять время в размышлениях о новой мебели, об удобствах жизни, которые кажутся столь необходимыми. Гораздо лучше уделить внимание главному: жизни по Божиим уставам.

Какое главное условие семейной жизни в этот период?

Главным условием в этот период является способность мужа и жены ко взаимной духовной любви. Всюду, где она обнаруживается, появляется источник прочности и красоты семейной жизни. В самом деле, человек призван видеть и любить в любимой женщине (или соответственно – в мужчине) не только плотское начало, не только телесную явленность, но и душу – своеобразие личности, особенность характера, сердечную глубину. только тогда приобретает духовную радость, когда ее ставят пред лицо Божие и Божиими лучами освещают и измеряют любимого человека. В этом глубокий смысл Таинства Венчания, открывающего перед супругами путь духовной славы и нравственной чистоты, пожизненной и нерасторжимой общности. Прочность семьи требует, чтобы люди желали не только утех любви, но и ответственного совместного творчества, духовной общности в жизни.

Что создает единство и общность жизненной цели супругов?

В браке возникает новое духовное единение и единство мужа и жены, дающее им благодатью Божией понимание друг друга и готовность делить радость и горе совместной жизни. Для этого они призваны единым сердцем воспринимать и жизнь, и мир, и людей. Такая однородность духовных оценок и создает единство и общность жизненной цели у обоих. В этом случае муж и жена сумеют верно воспринять друг друга и поверить друг в друга. Это и есть самое драгоценное в браке: полное взаимное доверие пред Лицом Божиим. А с доверием связано и взаимное уважение, и способность образовать новую жизненно сильную духовную ячейку общества, способную на деле осуществить духовное воспитание детей.

Второй период семейной жизни

Второй период семейной жизни: рост семьи, появление детей, главенство Божие в доме через иконы, поставление во главу угла своей жизни хождения перед очами Божиими, восприятие малым ребенком богослужения глазами и ушами, восприятие животворного слова Церкви, восприятие родительского слова, когда «Бог отец наших» станет Богом моего ребенка; дети – наследие, награда от Господа; важность родительского дома, где под сенью икон живут и вырастают дети

В чем особенность этого периода?

Второй период семейной жизни связан с ростом семьи. Появляются дети и живут, сначала бессознательно чувствуя «Первообразная». Потом уже сознательно соотнося с присутствием Божиим свои поступки. Божие присутствие через иконы всегда главенствует в доме. Царит. Диктует. Учит. Воспитывает. И достигает этого практически жизнью родителей, взрослых людей, сознательно поставивших во главу угла своей жизни постоянное хождение пред очами Божиими. Даже в самых мелочах жизненных – соотношение с Божиим Законом. И счастливы дети, открывшие впервые глаза навстречу глазам своих родителей, впитавшие их свет вместе с необходимейшей жизненной энергией и нашедшие в этих глазах первое Божие сияние, первое Божие присутствие. Счастливы дети, начинающие свою жизнь в церкви. Честь и хвала матери, которая с раннего детства носит и водит своих детей в церковь очень часто. И дети сызмала впитывают церковь. Сначала глазами и ушами, бессознательно, просто существом своим действительно впитывают. «Сначала ребенок воспринимает богослужение глазами и ушами. Сознание подключается потом, с годами. Если ребенок просто присутствует в храме – это уже очень важно, уже очень хорошо», – говорит некий духовно мудрый пастырь. По-евангельски, Церковь Божия подобна человеку, который посеял зерно, а как оно прорастает, поднимается, растет, не знает он. Питается «зерно» души, бессознательно еще, Таинствами ее, ее силой, ее дыханием. И прорастает. И постоянно начинает раскрывать глаза – и видеть.

Уши начинают слушать уже привычное с детства, родное, кровное, животворное слово Церкви. И слышать. Оно, слово, постепенно возрастает, обретает «плоть» – смысл и силу, могущую уже воспитывать.

И тогда заговорит сердце. Произнесет: «Боже отец наших!», «Авва Отче!», «Боже мой!» Мой . «Господь мой и Бог мой!» И в этом счастье. Ибо через родительское сердце, через родительское слово в один таинственный момент жизни «Бог отец наших» становится Богом моего ребенка, его сердцем, его любовью, его дыханием и жизнью. Думается, в этом – назначение и смысл семьи в этот период.

Почему Бог называет детей наследием, наградой от Него?

«Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева. Что стрелы в руках сильного, то сыновья молодые. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой!» (). Это замечательные годы, но в то же время требующие многого и с финансовой стороны, и с физической. Эти годы полны сюрпризов. Бог часто расширяет наш колчан, число детей в семье. И каждого из детей Бог называет наследием, плодом, наградой. Каждого ребенка Бог считает важным, желая, чтобы в семье им придавалось такое же значение. В этот период родители будут занятыми и усталыми. Но если их отношение к детям будет правильным, тогда они смогут думать не только о вложенном труде и проделанной работе, но и увидят потенциальные возможности в каждом ребенке, дарованном Богом.

Почему важен ребенку родительский дом?

Когда ребенок вырастет, он уже во взрослом состоянии, сам начнет искать и воспитывать в себе то, что имел в семье как данное, как светлый дар, как определение пути. И это будет существовать у него как почти недостижимая, но цель.

И здесь опять слово об иконах. Дом начинается с них, и строят дом иконы. В каждой комнате устраивается Передний Угол. Он становится центром, он становится для дома ОКОМ, свидетельствующим о присутствии другого мира, по природе своей необычайно близкого, изначального, Отеческого. От них рождается ощущение присутствия Неба. Честь, воздаваемая иконам, «на Первообразная восходит». Под сенью икон живут дети. Перед Божьими очами ходят. И перед святыми угодниками Божиими, небесным сонмом их. Сначала счастливо бессознательно, но сердцем детским всегда чувствуя их.

Так строят свой дом родители, чтобы он крепко стоял и был для детей целой вселенной, и Небом, и Землей обетованной. В таком доме дети находят все.

Третий период семейной жизни

Третий период семейной жизни: суть его – дети вырастают и становятся самостоятельными, мыслящими подростками; помощь детям у семейного очага приобрести вкус и чутье к духовному осмыслению жизни, любви к родине и Церкви, главное для него – научиться любить Бога и людей; понять идею Родины и отечества; встретить идею ранга через восприятие авторитета отца и матери; воспитать в себе здоровое чувство частной собственности и социальной целесообразности; откровенность и честность родителей со своими детьми – дарами Божиими; Дом – место священное и сильное, парадная комната – зал, где собираются родители и дети праздновать Праздник, молиться Богу и читать Евангелие, куда из церкви приносится полнота души, где «от избытка сердца говорят уста»; тогда главное дома становится главным в душе повзрослевшего человека

Какова суть этого периода?

Этот период начинается тогда, когда малые дети вырастают и становятся самостоятельными, мыслящими подростками. К этому времени родители, воспитывая своих детей, закладывают в них основы духовного характера, доводят их до умения заниматься самовоспитанием.

У духовно осмысленного семейного очага родители помогают детям приобрести вкус и чутье к духовному осмыслению жизни, растят их верными сынами своей Родины и Церкви, готовят к созданию собственной семьи.

Что является главным в жизни повзрослевшего ребенка?

К этому времени ребенок, во-первых, должен научиться любить Бога и людей. Движимый любовью, он должен научиться страдать, терпеть и жертвовать, забывая о себе, и служить тем, кто ему ближе и милее всего. В здоровой семье душа человека с раннего детства приучается относиться к ближним с почтительным вниманием и любовью, она прикрепляется к тесному домашнему кругу и с этой жизненной установкой выходит во взрослую жизнь.

Во-вторых, он должен впитать и уметь передавать другим духовную, религиозную, национальную и отеческую традицию. Если семья стала для него родным местом на земле, то ему понятна идея Родины – лона его рождения и отечества – земного гнезда его отцов и предков. И на свою будущую семью он начинает смотреть как на школу взаимного доверия и совместно организованного действия.

В-третьих, в семье ребенок научился верному восприятию авторитета отца и матери. Он встретился здесь с идеей ранга, научился воспринимать высший ранг другого лица. В здоровой семье подросток научился убеждению, что власть, насыщенная любовью, является благостной силой и что порядок в общественной жизни предполагает наличие такой же организующей и повелевающей власти. Повзрослев, подросток убеждается, что он нашел путь к внутренней свободе, научился из любви и уважения к родителям принимать их приказы и запреты, добровольно подчиняясь им.

И наконец, подросток воспитал в себе здоровое чувство частной собственности, научился пробивать себе дорогу в жизни при помощи собственной инициативы и одновременно ценить принцип социальной взаимопомощи. Будучи частным лицом и самостоятельной индивидуальностью, подросток освоил азы воспитания: ценить и беречь лоно семейной любви и семейной солидарности; научился самостоятельности и верности – двум основным проявлениям духовного характера; приобрел навыки творчески обходиться с имуществом, вырабатывать и приобретать хозяйственные блага и в то же время подчинять начала собственности некой высшей социальной целесообразности.

В какой мудрости нуждаются родители при общении со своими повзрослевшими детьми?

Пока это главное подросток усвоит себе, семья испытывает некое постороннее вторжение в безопасную прежде среду семьи. Школа, новые друзья, чужие философии, болезни, несчастные случаи, сложные вопросы – все это может привести к кризису в семье. Это трудные годы. Родители в данный период должны быть откровенными и честными со своими детьми, относясь к ним как к дарам Божиим. И когда они приходят и задают вопросы, единственно правильный подход – попытаться ответить на них откровенно и честно, прося у Господа мудрости.

Как атмосфера дома прививает повзрослевшему ребенку главное?

В доме проживания семьи всегда устраивается главная, парадная комната – зал. Это место, где родители и дети все вместе празднуют Праздник. Где встречают гостей. Где по вечерам собираются молиться Богу и читать Евангелие. Где украшается Рождественская елка и дети счастливо пребывают вокруг нее. В этой комнате в Переднем Углу главенствуют лучшие иконы дома с лампадами перед ними. И в каждой комнате дома устроен Передний Угол с лампадами перед иконами. Зал тоже дом строит, создавая определенную атмосферу, настрой, центр. И силой обладает центростремительной. Зал преображает своих посетителей. В него следует приносить из церкви полноту души, где от «избытка сердца говорят уста». Собираясь после службы церковной, должно говорить и говорить, делясь главным, делясь впечатлениями, делясь преизбытком души, уравнивая ее и успокаиваясь – разделив.

Удивительное это место на земле – Дом! Он становится для человека его местом на земле, священным и сильным, «Землей обетованной»! В нем проходят радостные, праздничные события и события горестные, скорбные, в скорби торжественные. В нем совершаются молебны перед домашними иконами – благодарственные, напутственные, в начале всякого доброго дела. И панихиды не раз нужно служить в нем. Тогда Домашняя Церковь живет и действует. И дом вмещает и хранит ее.

«Главное» дома становится тогда и главным в душе взрослого человека: он готов создать свою собственную семью, свой собственный дом.

Четвертый период семейной жизни

Четвертый период семейной жизни: суть его – родители остаются вдвоем, чтобы вместе прожить оставшиеся годы своей жизни без тесного контакта со своими детьми, с радостными воспоминаниями и утешением от встреч с ними; еще одна забота – подготовиться к переходу в вечность; память смертная, наполняющая жизнь высшим смыслом, каждое слово – благоговением и любовью, каждый жест – величием; – начало и путь к вечности, момент осмысления: какой след оставил усопший человек в нашей жизни, свидетельство, что человек внес некий свет в сумерки нашего мира, и мы должны его сохранить и преумножить; понимание и вхождение в вечность, куда перешли наши усопшие, глубокое чувствование принадлежащих тому миру ценностей, делая их своими тоже; процесс примирения со всеми при подготовке к смерти для восхождения в вечность; последнее целование умершего – момент, когда развязываются все узелки в душе и можно сказать из глубины сердца: «Прости меня!» и: «Я прощаю тебя, иди в мире»

В чем суть этого периода?

Этот период похож на первый. Дети выросли и имеют свои семьи. Родители остаются вдвоем, чтобы вместе прожить остальные годы своей жизни, но уже без тесного контакта с детьми. Так это и должно быть. Священное Писание утверждает, что брак нерасторжим и отношения мужа с женой неразрывны, но это не касается отношений между детьми и родителями. Связь «родители – дети» во многих отношениях временная. Бог говорит: «Посему оставит человек отца своего и мать свою». Семью, в центре которой Господь, непременно сопровождает благословение Божие, дарующее родителям радость. Будут радостные воспоминания, утешение от встреч с детьми и внуками, близости общения с ними.

Но будет еще одна важная забота – подготовиться к восприятию смерти как к переходу в вечность, зажить на уровне требований смерти, стать совершеннее, стать «неискаженным образом Божиим».

Какое значение имеет для супругов «память смертная»?

Когда люди живут без памяти смертной, они текущую свою жизнь проводят так, будто наскоро, небрежно пишут черновик своей жизни, который когда-то, по их мнению, будет переписан. Когда же мысль и память о смерти есть, то настоящей жизни придается высший смысл. Присутствие смерти, готовой прийти к человеку в любой момент, побуждает супругов в этот период жизни наполнять каждое свое слово благоговением, красотой, гармонией и любовью, которые за предшествующее время совместной жизни накопились в их отношениях.

Память о смерти помогает супругам делать с величием и смыслом все то, что кажется мелким и незначительным. Например, как ты подаешь на подносе чашку тому, кто находится на смертном одре, каким движением поправляешь ему за спиной подушку, с каким наполнением звучит твой голос – все это может и должно стать выражением глубины отношений.

Только память о смерти позволяет супругам жить так, чтобы не столкнуться с ужасающей очевидностью, со страшными словами: уже поздно. Поздно произнести слова, которыми они могли сказать о своей доброте и внимании, поздно сделать движение, которым можно было бы выразить глубину отношений, глубину уважения и любви.

Свобода воли:

все «за» и «против»

Геннадий ГОЛОЛОБ, Черкассы, Украина © Геннадий Гололоб, 2008

Загадочное свойство человеческого естества

Свобода воли - явление сложное не только для понима ния, но и наблюдения, анализа и описания. Существует ли свобода воли? В каком виде она существует? Каковы ее возможности? Как она "работает"? Как взаимодействует с необходимостью? Как правильно пользоваться свободой? Что о ней говорит Библия? Вот тот круг вопросов, ответить на которые мы попытаемся в данной статье.

Мнения ученых о том, что такое свобода воли, и даже о реальности ее существования весьма противоречивы. Одни признают ее существование, наблюдая за проявлениями свободы воли в практической жизни. Другие считают ее выдумкой, поскольку уверены в том, что все в мире подчинено жестким законам, исключающим существование этого странного качества человеческого естества. Для одних людей она слишком опасна, потому что всегда содержит в себе потенциальное зло. Для других она является условием любой добропорядочности, поскольку без нее невозможен настоящий подвиг, подвижничество, героизм. Лишь в одном сходятся все эти мнения: свобода воли содержит в себе риск и пользоваться ею нужно осторожно.

Свободу воли обычно противопоставляют принуждению, однако это неверно, по крайней мере, не всегда. Как и принуждение, она может быть доброй и злой, однако, в отличие от последнего, она обладает весьма загадочным свойством -она изменчива и потому обратима. Насколько она обратима и каковы условия ее обращения к противоположному выбору - предмет непрекращающихся дискуссий среди специалистов. Обратимость человеческого выбора объясняет, почему свободу воли то хвалят, то порицают. Когда она отказыва-

Геннадий Гололоб

(род. 1964) - автор ряда публикаций по систематическому богословию и апологетике в различных христианских периодических изданиях и Сети. В 2001 году получил степень бакалавра теологии в Донецком христианском университете. В 2008 году в издательстве "Библия для всех" вышла его книга "Свобода воли: между рабством и произволом". В настоящее время работает богословским редактором в издательстве "Смирна" (г. Черкассы, Украина).

ется от плохого выбора и становится на путь исправления, ее боготворят. Когда же она от доброго решения поворачивается в сторону злого и следует по гибельному пути, ее чуждаются, преследуют и проклинают. А между тем, несмотря на всю свою противоречивость, она - дар Божий людям, хотя и самый опасный из всех Его даров!

Что означает тот факт, что свобода воли вложена в нашу природу и поддерживается Богом? Поскольку человек - не результат действия слепых природных сил, а существо, имеющее своего Творца, без понимания замысла Бога относительно свободы воли человека понять во всей полноте данный феномен невозможно. Иначе говоря, только находясь на библейских позициях, мы можем достоверно познать, что же такое свобода вообще, и свобода воли человека, в частности.

Различные науки о свободе воли

Свободу воли считают предметом своего изучения несколько наук: физиология, психология, социология и философия. Разумеется, в каждом из них есть как противники, так и сторонники свободы воли. В целом физиологи пытаются объяснить спонтанность поведения человека чересчур приземисто - как случайные отклонения от наследственной предрасположенности (К. Лоренц, И. Павлов). З. Фрейд серьезно потеснил всесильность законов наследственности при помощи изучения механизма функционирования подсознания. Инстинктивный подход, между тем, явно не подходит для полного описания по-

B.F. Skinner, Beyond Freedom and Dignity (London: Penguin, 1973), P. 210.

ведения человека. Например, объяснить такие психологические феномены как угрызение совести, внутренняя борьба, покаяние и даже сомнение, малодушие и уступчивость он был не в состоянии. По-фаталистски он делил всех людей на альтруистов и эгоистов, не допуская никакого перехода из одного лагеря в другой.

В психологии некоторое время царило убеждение в существовании души у человека, но к началу прошлого столетия от него отказались, когда в 1912 году Дж.Б. Уотсон провозгласил, что предметом этой дисциплины должно быть поведение (англ. behavior), а не сознание человека. Так просто психология оказалась в рабстве социологической методологии, подчинившей поведение человека детерминирующему влиянию со стороны его социального окружения. Уотсон считается основателем бихевиористского движения в психологии, которое развил Б.Ф. Скиннер. Так последний высказал убежденность в возможности "запрограммировать на подобающе поведение" каждого человека путем изменения внешних условий его жизни. Свою книгу "За гранью свободы и достоинства" (1971) он завершает словами: "Мы еще не видели, что человек может сделать из человека"111.

Психологи столь легкомысленно отказались от изучения сознания человека по той причине, что, мол, только внешнее поведение людей доступно научному наблюдению, а значит способно предоставить ученым объективные данные для анализа. Подлинной же причиной этой ложной посылки было неприятие философских и религиозных допущений о существовании души, ума или сознания. Разумеется, при таком подходе сознание человека лиша-

лось своей природной самостоятельности (автономии). Между тем ряд психологов (напр. У. Джеймс, Э. Фромм, В. Франкл, Н. Хомский) отступили от этого правила, признавая автономный от внешних (социальных) и внутренних (генетических) факторов характер поведения людей. Таким образом, засилье в психологии методологических подходов социологии свело ее собственную ценность на нет. Сама же социология объясняла поведение человека как и физиология, только на место законов наследственности были поставлены утопические социальные закономерности типа марксистского детерминизма.

Намного серьезнее к данной проблематике отнеслись философы, разделившиеся по этому вопросу на множество течений (от вульгарного материализма до интуитивизма и экзистенциализма). Мыслителей, принципиально отрицающих существования случайности в мире и свободы воли в человеке, принято называть детерминистами (от лат. "определять"). Их же оппонентов, склонных видеть в свободе воли и разнообразии мира самодостаточность, обозначают волюнтаристами (от лат. "произволение"). Иными словами, детерминисты сводят любую случайность в мире к необходимости, а волюнтаристы наоборот.

Представители первого направления (напр. П. Гольбах, Ж. Ламетри, П. Лаплас) считали человека частью механически устроенной вселенной, поэтому по большому счету исключали его самостоятельность. Здесь они следовали взглядам античных стоиков, которые учили, что "послушных судьбы

И Гольбах П. Здравый смысл. - М., 1941, с. 60.

Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. - М. 1990, с. 121-122.

ведут, непослушных тащат". Неудивительно, что Гольбах называл свободу воли полнейшей "химерой"121.

В истории философии этот подход, господствовавший в античности, в Новое время был вытеснен альтернативным.

Сторонники волюнтаризма (напр. А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Ж.П. Сартр, А. Камю, А. Бергсон), напротив, отличают человека от упорядоченного мира именно принципиальной произвольностью его поведения. При этом крайним выражением этой точки была позиция абсолютного произвола воли. Например, Альберт Камю настаивал на понимании свободы воли как абсолютно безразличного выбора:

"...Все дозволено и ничто не имеет значения. Нет доводов "за", нет доводов "против", и убийцу невозможно ни осудить, ни оправдать. Что сжигать людей в газовых печах, что посвящать свою жизнь уходу за прокаженными -никакой разницы. Добродетель и злой умысел становятся делом случая и каприза"131.

Кажется, противостояние этих двух теорий свободы воли неустранимо. Однако по мере того, как каждая из них обнаруживала определенные проблемы, не могла не появиться третья, пытавшаяся избежать недостатков двух предыдущих. Назовем представителей этой средней позиции "центристами". К этим философам следует отнести, прежде всего, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, Х. Вольфа, И. Канта. Они считали, что мир не всегда и не полностью подчиняется физическим законам, но взаимодействует как со случайными процессами, так и с целенаправленной волей человека, имеющей некоторую самостоятельность. На их взгляд, свобода воли человека представляет особый вид

существования, коренящийся в потусторонней реальности. Как говорит Виктор Франкл,

"свобода разума человека поднимается над законами, управляющими природой, и действует на своем собственном, более высоком уровне бытия, который автономен, несмотря на его зависимость от нижних уровней бытия".

На этом основании человеческая воля может самостоятельно избирать себе цель, т.е. создавать новый причинно-следственный ряд явлений. Если эта цель имеет моральный характер, человека можно рассматривать как самоуправляемую и даже самоопределяющуюся "природу".

Эту позицию выражает известный русский мыслитель и педагог Константин Ушинский так:

"Произвольный рассудочный процесс свойствен только человеку: только человек, часто с заметным насилием для своего нервного организма, ищет различия, сходства, связь и причины там, где их и не видно: перебирает с этой целью свои произвольно или непроизвольно составленные представления и понятия, связывает те, которые связываются, разрывает те, которые должны быть разорваны, ищет новые. Источник этой свободы в рассудочном процессе человека находится в свободе его души - в ее самосознании, ибо свободную волю, как это мы увидим в последствии, может иметь лишь то существо, которое имеет способность не только хотеть, но и сознавать свой душевный акт хотения: только при этом условии мы можем противиться нашему хотению".

На этом основании последователь педагогической школы Ушинского В. Сухомлинский говорил о необходимости развития "умения управлять своими желаниями".

Разумеется, центристскую позицию не мог удовлетворять ни крайний детерминизм, ни крайний волюнтаризм. Первый, потому что называет волю обманчивым чувством, не имеющим под собой никаких реальных оснований; второй, потому что считает человека неспособным совладать с произволом собственной воли. Если по представлениям детерминистов человек является рабом внешних обстоятельств, то в учении волюнтаристов он - раб собственного произвола. Свободе воли приходится избегать двух крайностей, как говорит Федор Степун:

"В отрыве от истины свобода превращается в произвол, в анархию, в борьбу против всех; в отрыве от личности она превращается в пассивное послушание, в дисциплинарный батальон иезуитско-орденского, прусско-казарменного или большевистски-партийного типа".

Получается, что детерминизм чересчур сковывал свободу воли, а волюнтаризм - расковывал. При этом более утопично выглядит именно последний. Еще Ж.Ж. Руссо высказывался против представлений об абсолютной свободе человека, хотя и питал большие симпатии к идее свободы. Он утверждал, что полная свобода человека невозможна, поскольку ее ограничивает самое его существование. Для достижения человеком абсолютной свободы ему нужно

Франкл В. Человек в поисках смысла. - М:

Прогресс. 1990, с. 162-163.

И Ушинский К.Д. Педагогический сочинения. В

6-ти тт. т. 5. - М: Педагогика. 1990, с. 457. Степун Ф.А. О свободе // Опыт русского либерализма. - М. 1997, с. 358.

было бы умертвить вокруг себя не только всех людей и даже Бога, но и самого себя. Человеческое существо сковано даже своей природной ограниченностью. Впрочем, в этом вопросе Руссо был не совсем прав, поскольку в своем сознании человек не скован даже материальными условиями жизни. Так он может вспоминать, абстрагировать, мечтать, воображать, планировать и т.д. Однако известный французский мыслитель был полностью прав в том, что абсолютная свобода действий невозможно для смертного существа. В этой сфере своего проявления свобода воли не может быть абсолютной.

Центристская позиция сместила спор во внутрь человеческого сознания. Особую остроту принял вопрос отношения между собой воли, чувств и разума в сознании человека. В психологии сторонники волюнтаризма отстаивают мнение о том, что не разум, а воля является решающим фактором психической жизни. Действительно, человек является единственным существом, способным идти против доводов разума, что можно увидеть, например, в суициде. Однако означает ли это то, что он обязан это делать? Вовсе нет, отказ от разума вовсе не обязателен для воли. Лесли Стевенсон в своей книге "Десять теорий о природе человека" писал:

"Понятие свободного действия никак не подразумевает, что это действие вообще не имеет причин (это сделало бы его случайным, а значит, его едва ли можно было бы вменять совершившему его), но предполагает, что оно происходит по причине выбора со стороны

Тем не менее, доводы разума являются лишь поводом, а не причиной для принятия решений волей. "Наше "я" не может оставаться пассивным зрителем мотивов и должно вмешаться в грозящую "ничью" мотивов или отказаться временно от решения""81. Таким образом, несмотря на то, что внутри человеческого сознания ведется борьба не только чувств и мнений, но и мотивов, принятие конечного решения, от которого зависит конкретный сознательный поступок, зависит от "усмотрения" исключительно воли человека. В этом смысле воля способна отвергнуть в качестве неприемлемого даже абсолютное знание, доведенное до ведома людей Самим Богом. И здесь нам нужно перейти в область библейского, а затем и систематического богословия.

Свобода воли в Библии

К библейской точке зрения приближена центристская позиция светских мыслителей. Согласно Библии, человек является носителем двух природ: материальной и духовной, поэтому первая подчинена законам физической реальности, а вторая - нет. Первая называется свободой поступка, вторая - свободой желания, и обе эти разновидности свободы, конечно же, различаются и в науке. Разумеется, и внутренняя свобода испытывает на себе борьбу раз-

L. Stevenson, D. Haberman. Ten Theories of Human Nature, N.Y.: Oxford University Press, 3d ed., 1998. Русское издание: Слово, 2004; цит. по: http://yanko.lib.ru/books/philosoph/

stevenson=10_theories_of_human_nature=ann.htm. Левицкий С.А. Трагедия свободы. - Франк-фурт-на-Майне: Посев. 1984, с. 14.

личных мотивов, чувств и рациональных доводов, но последние не имеют над ней такой же власти как законы природы над свободой внешнего поведения. Здесь имеют место влияния, но не принуждения, о чем мы поговорим ниже. Даже действие "первородного греха" не имеет полной власти над сознанием человека (Рим. 7:18-19).

Примером произвольной части свойств свободы воли является случай неоднозначной реакции двумя сыновьями на отцовское повеление из притчи Христа: "У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел" (см. Мф. 21:28-32). Как видим, свобода воли человека предполагает обращение не только от добра к злу, как это ошибочно учил Августин, но и от зла к добру. Примечателен и тот факт, что с двумя этими сыновьями Христос сравнивал целые категории людей: фарисеев и мытарей.

Представляет ли собой этот факт обратимости свободы воли особую разновидность необходимости? Является ли непреодолимым этот произвол? Нет, поскольку Слово Божьей указывает на возможность непринудительного влияния на свободу воли со стороны, по крайней мере, истины и любви. Это означает, что воля способна к самоограничению и самоконтролю. Например, познание истины имеет воспитательное для свободной воли значение. Поскольку моральное знание способно влиять на произвол свободной воли, мы говорим о необходимости воспитания, особенно в детском возрасте чело-

века. Текст Притч. 20:5 содержит в себе эту важную истину: "Помыслы в сердце человека - глубокие воды, но человек разумный вычерпывает их". Таким образом, знание выполняет важную роль в деле побуждения воли к самоконтролю и духовной дисциплине, при этом не принуждая ее к выбору. Это находится в полном согласии с выше приведенным мнением Стевенсона.

Свобода воли грешника реализуется не только во зле. Он способен к добру, по крайней мере, в области своих убеждений и намерений (Лк. 6:32; Рим. 7:18). Используя эту внутреннюю способность, Божья благодать действует через неверующих людей и во внешней их жизни. Поскольку свобода воли не уничтожена в грешнике полностью, от него ожидается согласие воспользоваться Божьим предложением спастись (Быт. 4:7; Ис. 45:22; Иер. 33:3; Иез. 18:30; Иоил. 2:12-14; Зах. 1:3; Мал. 3:7; Мф. 16:24; Деян. 5:4; Иак. 4:7-10; 1 Кор. 6:12; 7:36; 9:17; 2 Кор. 8:17; Кол. 2:18, 23; Флм. 1:14; Евр. 10:23; 12:10). Если бы грешник был духовно мертв совершенно, его следовало бы хоронить, а не спасать.

Таким образом, мы видим, что наказание за грех Адама, постигшее все человечество, касалось лишь тела человека, и потому было временным, а не вечным, земным, а не духовным, обратимым, а не окончательным. Бог не лишал Адама в Едеме всей Своей благодати, но оставил за ним ту ее толику, которая обеспечивала способность людей осудить свой грех и воззвать к Нему за помощью. Таким образом, действию "первородного греха", неотразимым образом поработившего телесную природу человека, противостоит предшествующая благодать (Ин. 1:9; 6:44; Деян. 17:27; Рим. 2:4). Она укрепляет слабую

волю человека, пробуждает ее от духовного паралича и невежества, и таким образом делает его способным принять спасение верой и покаянием (Мф. 23:37; Лк. 13:1-7; Ин. 5:40; 6:67; Деян. 13:46). Поскольку эта всеобщая благодать подготавливает сознание человека к признанию его личной греховности и побуждает его искать спасение, Бог ожидает от него определенного ответа на Свое приглашение спастись (Втор. 4:29; Пс. 26:8; Ис. 45:19; Иер. 29:13-14; Мф. 23:37; Лк. 11:2-13; Ин. 5:40; Деян. 17:27; 2 Кор. 4:2; Гал. 6:10; 1 Тим. 4:10: Евр. 3:78; 4:2; 5:9).

Если свобода воли обладает способностью частично (лишь в своем желании) преодолеть последствия "первородного греха", как она может быть свободной от предопределения Божьего? По идее это невозможно, однако Писание не характеризует волю Господа в качестве неотразимой. Напротив, оно изображает Божье предопределение, в частности в вопросе спасения, условным и ограниченным Его предузна-нием будущих желаний человека. Например, Господь "знал" наперед поведение не только верных, но и отступников (Быт. 18:21; Исх. 3:19; 2 Пет. 2:9), но это Его предузнание не предопределяло их к погибели. Следовательно, Его предузнание и предопределение (Рим. 8:29) имеют не абсолютный, а условный характер. Бог избирает к какому-то поручению не произвольно, но ищет смиренных и осознающих свою зависимость от Него людей (Пс. 36:11; 39:5; 149:4; Притч. 15:33; 21:4; 29:23).

Если таково положение неверующего человека, то свобода христианина налагает на него полную ответственность за свое спасение. Текст 1 Фес. 5:21-22 гласит: "Все испытывайте, хоро-

шего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла". Прежде чем "держаться", нужно определить "зло". И здесь Бог не оставил свободу человека, желающую слушать Бога, без какого-либо руководства. И другие тексты Нового Завета свидетельствуют о том, что вопрос определения зла и добра зависит от Бога, предоставляющего людям те критерии, по которым нужно "все испытывать". Иными словами, в новозаветном учении о свободе человеческой воли представлена как зависимость человека от знания Бога, так и свобода отношения к этому знанию. Воля нуждается в помощи, но все же кое-что она делает самостоятельно.

Учение Павла о свободе воли человека в его сознании и ее несвободе в его действиях (Рим. 7:14-25) показывает двойственность проблемы свободы. В его понимании свобода человека имеет два уровня: внешний (в поступках) и внутренний (в сознании). В поступках свобода человека весьма ограничена, так что желаемое не всегда удается осуществить на практике. Это значит, что в таких случаях к неуспевающему человеку нужно проявлять снисхождение. Он может прийти к нужному результату, но не сразу, а позднее. Вот почему Иисус Христос прощал поступки мытарей и блудниц, но осуждал помышления фарисеев, несмотря на их внешнюю безупречность.

Бесспорно, что для духовного выражения свободы и реализации цели нравственного совершенствования необходимо познание истины. В этом смысле необознанную свободу следует понимать как рабство духовное, и, наоборот, рабство праведности является подлинной свободой, поскольку позволяет человеку отвергнуть злую состав-

ляющую самой своей воли (Ин. 8:36; Рим. 8:16). Когда же самоорганизующаяся свобода воли добровольно выбирает рабство духовное, происходит ее самоограничение и самоопределение (укоренение в своем выборе).

Представления о свободе воли человека авторов Нового Завета опираются на богословское утверждение о непринудительном характере воли Бога. Это объясняет, почему благодать Бога, встречаясь с упорным и сознательным сопротивлением человека, предоставляет ему возможность отвергнуть спасительный призыв и Божьи усилия по его спасению (Иов. 37:23; мф. 18:33-34; 21:43; 22:12-13; 23:37; Мк. 10:21; Лк. 4:2829 (ср. 4:22); 8:13; 9:53; Ин. 5:40; 6:67; 8:46; 10:36; 15:5-6; Деян. 14:6-20; 26:19; Иуд. 4-6; Рим. 8:13; 10:16; 1 Кор. 10:1-12; Гал. 5:13; Кол. 1:23; Евр. 4:2; 6:6-8; Откр. 3:20). Только условностью предложения и пребывания в спасении конкретного человека можно объяснить описанные в Библии случаи отпадения от благодати, веры и Бога (1 Цар. 10:1 (ср.

1 Цар. 9:16,17); 3 Цар. 11:4,9-10 (ср. 1 Пар. 28:9); Иер. 17:13; Иез. 18:24,26; 33:18; Мф. 10:33; 13:11-15,21; Мк. 4:17; 14:21; Лк. 8:9,10,13; 15:24; 22:32; Ин. 16:1; Иак. 4:4; 2 Пет. 2:1; 1 Ин. 2:15; Рим. 11:20-23; 1 Кор. 6:9-10; 8:11; 15:2; Гал. 5:21; Кол. 2:6-8; 1 Фес. 3:2-5; 1 Тим. 3:6;

2 Тим. 4:10 (ср. Кол. 4:14; Флм. 1:24); Евр. 6:12; 10:26-27).

Разумеется, условность принятия спасения в дар подразумевает некую форму синергии или взаимодействия. Текстуальные основания синергичес-кой концепции находятся в таких местах Нового Завета, как Мф. 25:29; Мк. 16:20; Лк. 17:5-6; 2 Пет. 1:5,8; Рим. 1:10; 8:26; 1 Кор. 10:13; 2 Кор. 1:10-11; 9:10; Флп. 1:19. Благодать Божья ожидает от

человека определенных встречных действий, и только на этом условии даруется ему. Примером библейской разновидности синергизма в принятии спасения является текст Ис. 59:1: "Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать, но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать". Как видим, Бог может (как и хочет) спасти всех людей, но грехи людей (а точнее внутренняя привязанность к этим грехам) не позволяют Ему осуществить эту возможность. Но почему? Потому что, Бог терпелив ко злу лишь до определенной меры (Быт. 15:16; Иер. 44:22; Иез. 7:4,9; Мф. 23:3233; 1 Фес. 2:16).

То, что Божья воля или Его предопределение не ограничивают свободу воли человека, видно из условных Божьих пророчеств или таких примеров, как представленный в тексте 1 Цар. 23:7-13. Обратившись к Богу через священнический ефод, Давид получил Божий ответ о намерениях жителей Кеи-ля предать его в руки Саула. Перед нами налицо факт предведения Божьего. Имело ли оно принудительный характер? Нет, поскольку Давид оставил этот город заблаговременно, так что это предвиденное Богом действие не исполнилось. Причем в этом деле проявление свободной воли Давида налицо. Если бы Давид не поспешил скрыться, намерения жителей могли бы стать реальностью. Бог предостерег Давида не от мнимой, а от реальной опасности. Следовательно, Бог предпочел не Самому извлечь Давида из рук его врагов, а задействовать его собственную предусмотрительность, поскольку тот искал

Его совета. Получается, предусмотрительность Давида не задействовала предсказание Божье, и оно не сбылось. Следовательно, не всякое предвидение является предопределением, коль не всякое предсказание сбывается. Этот вид всеведения Божьего называется условным предузнанием, поскольку его осуществление зависит от условий, выполняемых с человеческой стороны, и потому оно изменчиво и обратимо.

В пользу непринудительности воли Божьей красноречиво свидетельствует и желание Бога спасти всех без исключения людей (Мф. 11:28; Мк. 16:15; Ин. 1:29; 3:16-17; 12:32; Деян. 4:12; 2 Пет. 3:9; 1 Ин. 2:2; Рим. 10:12,18; 11:32; 14:15; 1 Кор. 8:11; 2 Кор. 5:15,19; Флп. 2:6-11; 1 Тим. 2:4,6; 4:10; Тит. 2:11; Евр. 2:9,15; Откр. 22:17). Если же Бог желает, но не настаивает на Своем желании, значит Его воля условна и достигается не посредством принудительных мер. Поскольку Бог имеет моральные причины для Самоограничения, непринудительный и условный характер Его влияния на людей объясняет, почему человек может сопротивляться этому влиянию.

В новозаветном богословии Бога характеризует определенная терпимость к заблудшему человечеству (Лк. 13:8; Ин. 12:47-48; 1 Пет. 3:20; 2 Пет. 3:9,15; Рим. 2:4; 3:26), позволяющая Ему отсрочивать при отсутствии покаяния (напр. Израиль при Моисее и позже) или отменять при его наличии (напр. ниневитяне, Ахав, Езекия) Свое наказание виновных лиц. По этой причине Бог быстро и решительно наказывает лишь крайние проявления зла, выраженные, в основном, в виде гордости (напр. Навуходоносора, Валтасара),

1 "Об упреке и благодати", 8.17.

обычным же грешникам Он предоставляет шанс для покаяния и возможность исправления при Своей помощи (Притч. 14:17).

Свобода воли в христианском богословии

Свобода воли в христианском богословии оспаривалась с двух позиций: учения о "первородном грехе" Августина и учения об абсолютном предопределении Кальвина. Августин впервые в истории христианского богословия заявил, что Бог спасает человека, совершенно не согласовывая с ним Свои намерения. "Если благословение должно быть дано человеку, он точно станет благословленным, но если оно никогда не должно быть ему дано, он никогда не пожелает его" ("Об укорении и благодати", пар. 34). "Бог избрал нас во Христе до создания мира, предопределив нас к усыновлению, не потому, что мы намеревались сами по себе быть святыми и непорочными, но Он избрал и предопределил нас к тому, чтобы мы могли быть таковыми" ("О предопределении святых", пар. 57). Как видим, здесь нет ни слова о грехопадении... Оно здесь совершенно не причем, когда Бог суверенен губить и спасать.

Правда, первоначально Августин не высказывал мысль о том, что любое согласование Богом с людьми Своих действий противоречит верховенству Его власти. Он просто учил, что грешный человек не в состоянии ни заслужить себе спасение, ни пожелать его принять в дар. Грех Адама просто лишил его свободы воли: "Не человеческая воля достигает благодати посредством свободы, но скорее свобода достигается посредством благодати"191.

Августин, однако, допустил в этом вопросе досадную ошибку. Дело в том, что для получения спасения Бог от человека все же кое-что требует. Конечно, не дел, но веры и покаяния. Августин это знал, но выкрутился из данного положения весьма странным способом: Бог делает вместо нас то, чего и требует. Однако при таком изложении вопроса спасения возникает, по крайней мере, одна неувязка. Разве Бог должен каяться вместо грешника? Разве Он должен вместо нас ежесекундно испытывать всю боль и ужас нашего падения? Разве не мы сами должны переживать на себе все мучительные последствия собственного зла? Конечно, Богу стыдно за нас, но не вместо нас. Это наша собственная вина, которую мы должны признать, чтобы не погибнуть. И одного Божьего обличения здесь мало. С ним нужно согласиться свободной волей. Это наше собственное действие, которому Бог может лишь содействовать, но не причинять односторонним образом.

Убедив себя в том, что Бог не может допускать, а лишь все причиняет в нашей жизни, Августин столкнулся с проблемой несоответствия реального опыта основным доводам своей теории. Если Бог благ и всемогущ, то как могло возникнуть на земле зло? В поисках ответа на этот вопрос Августин пришел к возмутительному с христианской точки зрения выводу: зло имеет место на земле потому, что так пожелал Сам Бог, пусть даже лишь пассивно или позволительно. Таким способом Августин пытался объяснить живучесть зла и самого существования ада. Отсюда и его требование физической расправы над еретиками: "Кто может любить нас больше, чем Бог? И, однако, Он не пе-

рестает не только учить нас с благостью, но и устрашать нас с пользою".

Однако здесь Августина поджидала еще одна западня: при помощи идеи "первородного греха" нельзя было объяснить происхождения зла сатаны и падших ангелов. И вот здесь, мучительно терзаясь над ответом на этот вопрос, Августин был вынужден ввести зло в саму природу Бога - по крайней мере, в виде доктрины двойного предопределения - одних сотворенных Им существ к спасению, других к погибели. Мир оказался разделенным на два лагеря таким образом, что переход из одного в другой и обратно был невозможен. Отсюда свободе воли людей Августин предоставил место действовать либо внутри добра, либо внутри зла. Выбирать между тем и другим она уже не могла. Следовательно, одни люди становились объектами милости Бога, а другие - Его ненависти. Так к безусловному праву Бога на насилие, пускай и к добру, добавилось понятие "избрание", понятое не в евангельском, а в манихейском смысле. Таким образом, к концу своей жизни Августин стал высказывать идеи близкие к тем, которые через тысячу лет после него выскажет Жан Кальвин.

В целом Августин допустил две досадные ошибки: превратил Бога в диктатора, не допускающего ничьей и никакой свободы, а человека - в полнейшее ничтожество, в котором полностью исчез "образ Божий". Он не смог понять, что абсолютный произвол в воле Бога был не достоинством, а пороком. Такое понимание означало, что Бог лишался права контролировать Собственную волю, получившую способность в равной мере как спасать, так и губить людей, делая это абсолютно

произвольно даже по отношению к одному и тому же грешнику. Однако Августин исказил библейское представление не только о природе Бога, но и о природе человека. Он не заметил в грешнике одной важной способности, которую Господь пожелал не отвергнуть, а преобразить, - смирение. Смирение - это не порок, а большая добродетель, однако добродетель, доступная не только христианам, но и невозрож-денным людям. Без нее невозможно было бы их покаяние и, следовательно, прощение. Вот эту способность Бог и сделал условием с человеческой стороны для получения людьми Его неоценимой милости. Суть заблуждения Августина выразил Бернар Клервоский в простых словах: "Отними свободу воли - и не будет, чему спасаться; отними благодать - и не будет, чем спастись". Если в ереси Пелагия не было нужды в Спасителе, то в ереси Августина - исчез сам спасаемый. В чьих же взглядах было больше ереси, судить читателю.

По вопросу понимания характера предопределения столкнулись взгляды таких богословов как Жан Кальвин и Якоб Арминий. Кальвин считал, что Бог не допускает никакой свободы в сотворенном Им мире, но все предопределяет, причем данное его утверждение означало, что в это "все" необходимо должно быть включено и зло. Отсюда и неприменимость к Богу вопросов морали, включая и тот, почему "некоторым предназначена вечная жизнь, а другим - вечное проклятие"1101.

В отличие от Кальвина, Якоб Арми-ний не рассматривал волю Бога как

принуждающую - ни к погибели, ни к спасению.

"Если [Бог] решил использовать силу, которой... творение может сопротивляться, значит, следует говорить, что событие происходит не неизбежно, но допустимо, хотя его действительное течение определенно известно Богу заранее".

А если кто-либо и сомневается в этом, необдуманно считая Господа абсолютным тираном, то ему следует обратить внимание на следующие слова Иисуса Христа: "Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" (Мф. 23:37). Интересы двух воль сталкиваются между собою, но уступает именно Божья. Невообразимый факт, граничащий с полнейшим абсурдом, с точки зрения богословия кальвинизма!

Проблему же рабства воли по причине "первородного греха" Арминий решал при помощи учения о предварительной или предшествующей (возрождению) благодати, которую считал универсальной. Последняя нейтрализовала последствия "первородного греха" в такой мере, что воля человека оказывалась способной откликнуться на Божий призыв к спасению. Бог потому и требует от человека веру, а не производит ее, что "постановил даровать человеку достаточно благодати, чтобы он мог поверить".

Таким образом, по Арминию, человеческая воля способна поверить по

Calvin. J. Institutes of the Christian religion. V.1,2. Philadelphia, w. y., V.2, P. 925.

James Arminius, The Writings ofJames Arminius

(3 vols), tr. James Nichols and W. R. Bagnall (Baker,

1956), vol. 1, P. 291.

James Arminius, The Writings ofJames Arminius (3 vols), tr. James Nichols and W. R. Bagnall (Baker, 1956), vol. 1, P. 383.

причине непринудительного действия как всеобщего искупления Христа, так и универсального действия Духа Святого. "Сам по себе" (это важная оговорка у Арминия) человек не способен пожелать благое, но предварительная благодать делает его способным к этому. Иными словами, как Бог теоретически может делать все, но практически не может делать зла, так и человеческая воля в теории сама по себе не может желать добра, но фактически всегда способна на это благодаря безусловному и универсальному воздействию предварительной благодати.

Необходимость самоограничения свободы воли

Почему же Бог так долготерпелив к первым и одиночным согрешениям и столь нетерпелив к согрешениям последующим и продолжительным? Это связано с особенностями человеческой воли. Для осуществления вполне осознанного выбора, который только и может нести на себе всю ответственность, свобода воли должна встретиться не только с добром, но и со злом, причем в полном их проявлении. Лишь после этого ее выбор между ними будет сознательным, а, следовательно, и ответственным. До этой встречи свобода воли пребывает в состоянии детского произвола. Она не в состоянии избирать сознательно, поскольку не имеет возможности на опыте познать последствия обоих альтернативных действий.

Зло, конечно же, свободная воля познает из личного непослушания воле Господа. Соответственно она познает и противоречивость зла для ее природы,

Франкл В. Человек в поисках смысла. - М: Прогресс. 1990, с. 77.

носящей в себе первозданный "образ Божий". Конечно, цена за это первичное познание зла существует. Это наказание, непременно отражающееся на ее земной судьбе, однако оно не относится к вечной участи человека. Окончательное осуждение за грех человека ожидает лишь при повторном, а вернее систематическом совершении греха. Делая грех повторно и вопреки своему внутреннему и Божьему внешнему сопротивлению, воля "закаляется" в грехе до такой степени (Пс. 36:8; Мф. 24:12), что свыкается с ним, так что в конечном счете теряет свою способность к осуждению этого греха (Иер. 13:23; 2 Тим. 2:25).

Таким образом, для Бога первоочередную важность обретает не тот факт, что человек согрешил, а то, что он собирается делать с этим своим грехом. Как говорит Франкл, "человек не свободен от условий. Но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не обусловливают его полностью. От него - в пределах его ограничений - зависит, сдастся ли он, уступит ли он условиям"1131. Следовательно, свобода воли может позволить себе попробовать все, включая и зло, однако она не имеет морального права оставаться в этом зле, сохраняя дружбу с истиной.

Свободная или автономная воля встретившись в Божественной истиной претерпевает сильнейшие изменения, так что не может оставаться в младенческом состоянии первоначального произвола. Истина ставит ее в состояние неминуемого выбора, так что каждый сделанный волей выбор - в сторону ли добра или зла - приближает ее либо к одному, либо к другому. Выберет воля добро, ей уже легче будет при-

нять следующее добро; выберет зло -еще более укоренится в этом зле. Истина призвана помочь воле самоопределиться в добре, но не принуждает к нему. Неслучайно безудержному произволу неразумной человеческой свободы Ф. Достоевский противопоставлял религиозные ценности: "находя Христа, человек сам себя находит".

Разумеется, Божественным авторитетом освящены и светские моральные ценности, поскольку основаны на свидетельствах голоса совести. Все эти знания способны помочь свободной воле решиться на самокритику и самоограничение, которые для нее являются единственным способом самовыживания. Оставшаяся же в детском (первоначальном) состоянии свобода воли обрекает себя на самовырождение и потерю духовной самоиндентичности, по крайней мере, она лишается способности к самоконтролю, а, следовательно, и к покаянию. Когда человек лишается способности к покаянию, он становится предметом "ожесточения сердца", осуществленного на этот раз уже Богом. Таким людям нет возможности спастись, и они находятся в полной власти врага человеческих душ, дьявола.

Теперь нам становится ясным, что свобода воли имеет не одного, а двух своих врагов: принуждение внешнее, перекладывающее всю ее ответственность на другого, и принуждение внутреннее, отказывающееся вообще от какой-либо ответственности. Собственно говоря, для осуществления сознательной деятельности свободы воли необходим поиск состояния между полной внешней неуправляемостью и полной

}