Философия, социология и культурология

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ СТАРОГО И НОВОГО В ФОРМИРОВАНИИ ЛИЧНОСТИ УЧЕНОГО: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

В.Г. Рубанов

Томский политехнический университет E-mail: [email protected]

Взаимосвязь нового и старого в деятельности ученого является основополагающей закономерностью научной деятельности. Механизмы научной преемственности совершенствуются в зависимости от объективных и субъективных факторов. Философы различных времен и поколений предлагали свое их видение. Автор предлагает свой вариант решения проблемы. С его точки зрения, на основе существующего совокупного научного продукта, формируется парадигма научного мышления. Это сложное социокультурное явление, имеющие несколько видов (определяющая, периферическая, блуждающая) каждый из которых имеет свою орбиту существования. В обществе научные парадигмы взаимодействуют между собой. В силу информационного давления и активности субъекта научной деятельности происходить разрыв защитного пояса господствующей парадигмы, интерференция блуждающего и периферического содержания других парадигм, замена существующих парадигм, сопровождающаяся трансформацией, преемственностью с предшествующим накопленным совокупным научным продуктом.

В философской литературе под различными углами зрения рассматриваются вопросы формирования личности ученого. Ученый является тем социокультурным феноменом, в котором сконцентрированы специфические особенности исторического времени, научной деятельности. Меняются подходы, концепции, определяющие научные парадигмы, но остаются определенные закономерности, способствующие этому процессу. Среди них одно из ведущих мест занимает преемственность, обусловливающая диалектическую взаимосвязь старого и нового в воспитании, образовании и обучении будущих субъектов научной деятельности. Соблюдая преемственность с наработанным нашими предшественниками материалом, мы формируем свою позицию на основе анализа подходов классиков философской мысли. Естественно, все существующие точки зрения по этой проблеме мы не сможем раскрыть, поэтому остановимся на некоторых из них, которые, с нашей точки зрения, отвечают на вопрос: «Существует ли связь нового со старым в процессе становления личности ученого?».

Своеобразная трактовка связи настоящего с предшествующим в становлении знания дана в работах И. Канта. В статье «Ответ на вопрос: что такое просвещение?» он отмечает два состояния человека, которые, по нашему мнению, можно отнести и к характеристики личности ученого - это «несовершеннолетие» и «совершеннолетие». Характерной особенностью «несовершеннолетия»

является неспособность пользоваться своим рассудком. Это робость и нерешительность в делах, непременная потребность в руководителе. И. Кант призывает: «... имей мужество пользоваться своим умом!» . Для того, чтобы стать «совершеннолетним», использовать свой ум, иметь свои суждения необходимо долго учиться. Отношения между учителем и учеником могут быть различными. Изложение учителем доктрины называется акроа-матическим отношением, если присутствует пассивное освоение излагаемого материала. То есть ученик является простым слушателем. Эротемати-ческим отношением называется такое, когда предполагается определенная доля активности со стороны ученика. Эротематическое обучение делится на диалоговый способ, при котором работает разум обучаемого и катехизический - процесс обучения обращен к памяти .

На наш взгляд, И. Кант абсолютизирует методы обучения, делает их сугубо самостоятельными. На самом деле, можно обучаться как активно, так и пассивно. При пассивном освоении знания рождается догматическое мышление, исключающее критический анализ. И здесь прав И. Кант, анализируя акроаматический метод. А вот при анализе эроте-матического, видимо, между диалогическим и катехизическим способом обучения нельзя провести жесткую линию. Разум и память в осмыслении предшествующего и в наработке нового должны работать в единстве.

Интересны и противоречивы, как мы считаем, мысли И. Канта относительно различных типов ума. Философ различает обыкновенный, архитектонический и гениальный ум, отличающиеся друг от друга познавательной способностью.

Человек с обыкновенным умом способен воспринимать все разнообразие науки. Он обладает историческим познанием.

Архитектонический ум позволяет методически усматривать связь и взаимную поддержку всех наук.

Архитектоническому уму, не смотря порой на «гигантскую», «циклопедическую» ученость, не хватает философской зоркости с помощью разума использовать весь массив исторического знания. Среди обладателей архитектонического ума появляются самородки, самоучки, в некоторых случаях относящиеся к разряду гениев, но не являющиеся таковыми.

Гений, в понимании И. Канта, характеризуется не столько объемом знаний, сколько интенсивностью их освоения. Такой человек составляет эпоху во всех делах, за которые берется.

Гений - это талант, природное дарование. Как считает И. Кант, - это прирожденные задатки души. Талант нельзя приобрести путем обучения. В структуру таланта входят продуктивное остроумие, проницательность, оригинальность. Эти качества дают возможность гению вводить нечто новое, уничтожающее будничное, привычное

Таким образом, талантливый человек не только знает и понимает, но и в своей деятельности создает такое оригинальное произведение, которое служит образцом для последователей, парадигмой в научной деятельности.

Анализируя взаимосвязь различных этапов познания, И. Кант останавливается прежде всего на субъективных факторах. Иногда его рассуждения сводятся к априорности знаний, в иногда - предпочтение отдается апостериорным знаниям, опыту. В этом вопросе он проявляет непоследовательность, которая пронизывает всю его философскую концепцию.

Более последовательным в решении этой проблемы был Г. Гегель. В лекциях по философии религии, размышляя о смертности и бессмертии, он отмечает: «... человек бессмертен благодаря познанию, ибо лишь в качестве мыслящего он есть не смертная, животная душа, а душа чистая, свободная. Познание, мышление - это корень его жизни, его бессмертие, поскольку познание есть тотальность в себе самой» .

Анализ отношения Г. Гегеля к проблеме взаимосвязи настоящего и прошлого в деятельности субъекта познания необходимо начать с его понимания понятия «познание». Идеалистическая платформа классика немецкой философии не помешала ему раскрыть существенные моменты процесса познания. Незнанием Г. Гегель называл вторую опосредованную или различенную форму идеи. В

его трактовке идея разделяется на субъективную и объективную.

Процесс познания снимает односторонность субъективности и объективности, осуществляемой двояким способом. Во-первых, разум стремится преодолеть односторонность субъективности идеи путем принятия «сущего мира в себе» (der Aufnahme), наполняя содержанием «абстрактную уверенность в себе». Во-вторых, снимая односторонность объективного мира, разум стремится к определению объективного мира «посредством внутреннего содержания субъективного», признаваемого истинно сущей объективностью. «Первое стремление, - отмечает Г. Гегель, - есть стремление знания к истине, познание как таковое - теоретическая деятельность идеи; второе стремление есть стремление добра к своему осуществлению -воля, практическая деятельность» . Из этих слов видно, что Г. Гегель предпринимает попытку решения вопроса через практическую деятельность человека.

Исследуя теоретическую деятельность, Г. Гегель отталкивается от положения о «конечном» познании, понимая под этим «предпосылание некоего преднайденного мира». Сущность теоретической деятельности раскрывается в применении методов анализа, синтеза, конструирования.

Аналитический метод представляет собой разложение определенного конкретного, обособление его различий и придание им форм «абстрактной всеобщности». Познающий субъект, используя аналитический метод, старается свести единичное к всеобщему.

Другим методом является синтетический. Познание проходит через моменты понятия, существующие не в своей бесконечности, а в конечном познании. Это «рассудочно определенное понятие».

Синтетический метод в направлении своего движения обратен направлению движения аналитическому. Его исходным пунктом является всеобщее, а от него движение идет к единичному.

Злоупотребление аналитическим или синтетическим методом приводит к появлению метода конструирования, суть которого заключается в формалистическом способе классификации философских и научных предметов на основе принятой наперед схемы. «На заднем плане здесь, конечно, маячит смутное представление об идее, о единстве понятий и объективности, а также смутное представление о том, что идея конкретна» - отмечает Г. Гегель .

Конечное познание порождает необходимость в доказательстве, в силу неудовлетворенности теоретической деятельности, и переходит к «идее воле-ния», практической деятельности.

Г. Гегелю удалось выявить взаимосвязь теоретического и практического уровня познания (хотя и в идеалистической трактовке), а также противоречие между ними. Разрешение противоречия снимает

односторонность субъективности цели. Воля возвращается к предпосылке познания в единстве теоретической и практической идеи.

Преодоление односторонности теоретического и практического познания приводит к достижению идеи.

Таким образом, Г. Гегель подходит к основному тезису: абсолютная истина постигается диалектическим путем. Все усилия человека в ходе познания направлены на достижение цели. В этом случае особый интерес представляет движение человеческого познания, в котором переплетены начало и конец, единое и часть.

Идеалистическое изложение процесса познания не должно умалять достоинство гегелевской логики. Необходимо уметь в движении понятия, идеи видеть движение реальной действительности, «ибо сама идея представляет собой диалектику», «она есть диалектика». Сущая для себя идея есть созерцание и созерцающая. «Абсолютная свобода идеи состоит в том, - пишет Г. Гегель, - что она не только переходит в жизнь и также не только в том, что она как конечное познание позволяет жизни светиться видимостью (scheinen) в себе, а в том, что она в своей абсолютной истине решается свободно произвести из себя момент своей собственности или первого определения и инобытия, непосредственную идею как свою видимость (Widerschein), решается из самое себя свободно отпустить себя в качестве природы» .

Спекулятивный метод Г. Гегеля несет на себе большую методологическую нагрузку. Материалистическое прочтение гегелевской концепции в контексте наших размышлений дает возможность говорить о диалектическом решении вопроса взаимосвязи нового и старого в становлении и развитии научного знания. Старое не исчезает бесследно, но, вступая в противоречие с новым, «снимается» в нем на качественно новом уровне. Этому способствует как аналитический, так и синтетический методы познания. Каждая последующая ступень познания выше предшествующей. Аподиктич-ность, достоверность этого положения доказывается всем ходом изложения логики науки этим великим философом.

Абстрактно-теоретический подход, господствующий в работах Г. Гегеля, не исключает социальных условий формирования и развития познавательных процессов в их конкретно-исторических проявлениях. Будучи директором Нюрнбергской гимназии, в своей речи, отмечая связь настоящего состояния науки с древностью, он подчеркивал, что мудрость правительства в этом вопросе заключается в том, «... что ставит старое в новое отношение к целому и, таким образом, столь же сохраняет существенное, сколь изменяет и обновляет его» . Смысл этих слов - не отбрасывать старое, а ставить его в такие отношения, при которых наиболее существенное преобразовывается, изменяется, обновляется.

Старые школы в своей деятельности основываются на предшествующем опыте, связь с которым не исключает введение нового, экспериментального.

Для совершения поступательного движения не достаточно копировать старые принципы и содержание в образовательном процессе. Необходимо сжиться со старым, то есть почувствовать ту атмосферу, в которой оно создавалось. Тот, кто не знает произведений своих предшественников, живет, не зная красоты.

Достижения предшествующей деятельности являются сырьем, на основании которого развиваются и укрепляются разум и способности души. Духовное содержание, имеющее ценность и интерес в себя и для себя создает такую «субстанциональную сердцевину», которая рождает самообразование, благоразумие, присутствие и неусыпность духа. «Золотые яблоки в серебряных чашах» - так называет философ духовные ценности, достигнутые предшествующими поколениями.

Таким образом, в работах Г. Гегеля совершенно четко сформулировано отношение к достижениям прошлого в процессе познания - это восприятие, критический анализ, дальнейшее качественное развитие. Все эти процессы реализуются в деятельности познающего субъекта.

На эту сторону проблемы серьезное внимание обращали представители русской философской мысли. С нашей точки зрения, наиболее основательно связь нового и старого в деятельности субъекта науки исследует А.И. Герцен. Проводя различие между историческим и логическим в развитии идеи, отдавая предпочтение историческому, он отмечал, что отбрасывать прошлое, которое служило основанием для получения настоящего, -значит совершать ошибку. Настоящее хранит в себе прошлое, развитое в нем. В процессе развития старое цепляется за свое существование и ступает в борьбу с новым. Этому есть объективные причины. Отходящее «обладает полным развитием, всесторонним приложением, прочными корнями...; юное, напротив только возникает; оно сначала является всеобщим и отвлеченным, - считает А.И. Герцен, - оно бедно и наго; а старое богато и сильно. Новое надобно созидать в поте лица, а старое само продолжает существовать и твердо держится на костылях привычки» .

Реализация преемственной связи прошлого и настоящего осуществляется в деятельности личности. «Личность, - писал он, - живая сила, могучий бродильный фермент, даже смерть не всегда прекращает его действие» .

Особым образом происходит процесс формирования личности в науке. На примерах различных типов ученых А.И. Герцен исследует взаимоотношение нового и старого, традиционного и новаторского в научной деятельности. В работе «Дилетантизм в науке» дана характеристика причин, обуславливающих наличие того или иного типа ученых: дилетанта, романтика, ученого цеховика, буддиста.

Основная установка дилетанта - это скольжение по поверхности научного факта, отрицание преемственности к наработанному до него. Он подходит к науке без страха истины. Но в науке ни эмоциональные порывы, ни фантазии не заменяют кропотливого труда. Не может формироваться научное знание без осознания прошлого. «Полнее сознавая прошедшее, - писал А.И. Герцен, подчеркивая важность заглядывания в прошлое, - мы уясняем современное; глубже опускаясь в смысл былого - раскрываем смысл будущего; глядя назад - шагаем вперед; наконец, и для того полезно перетрясти ветошь, чтоб узнать, сколько ее истлело и сколько осталось на костях» .

Дилетант любит науку, но он не отдает ей всех своих сил. Он проносится над наукой и не способен двигать науку вперед. Слепая любовь не приводит такого ученого к каким-то ощутимым результатам. «Дилетанты, - пишет А.И. Герцен, - это люди предисловия, заглавного листа, люди, ходящие вокруг горшка в то время как другие едят» . Философ считаем, что дилетанты «бесполезнейшие» и «безвреднейшие» из смертных.

Другой тип ученого характеризуется его принадлежностью к ученой касте, цеху то есть это ученый по званию, по диплому. Кастовый, цеховой ученый - это представитель замкнутой науки. Он хранитель научных традиций.

Этот тип обладает как положительными, так и негативными чертами. Положительными являются огромная трудоспособность, преданность науке, беззаветное посвящение себя научному труду. К положительным характеристикам можно отнести и разработку цеховыми учеными теоретических знаний.

Негативным в деятельности этого типа ученых является их оторванность от жизни, а также узкая специализация.

Если дилетант порхает над полем науки, то цеховой ученый на этом поле отрабатывает барщину. Занимаясь частными вопросами, он не может, ему некогда окинуть взглядом все поле. Цеховой ученый ничего не понимает вне своей деятельности.

А.И. Герцен предостерегает от возможности отождествления цехового ученого от образованного ученого. Цеховики односторонне направлены в своей деятельности. Философ уподобил их бревнам, которые лежат на дороге всякого великого усовершенствования. «Образованный человек не считает ничего человеческого чуждым себе, - подчеркивает А.И. Герцен, - он сочувствует всему окружающему; для ученого - наоборот: ему все человеческое чуждо, кроме избранного им предмета, как бы этот предмет сам в себе не был ограничен. Образованный человек мыслит по свободному побуждению, по благородству человеческой природы, и мысль его открыта, свободна; ученый мыслит по обязанности, по возложенному на себя обету, и оттого в его мысли есть что-то ремесленническое и она всегда подавторитетна» .

Если дилетант смотрит на мир в телескоп, то цеховой ученый смотрит на него в микроскоп. Цеховые ученые «так близко подошли к храму науки, что не видят храма и ничего не видят, кроме кирпича, к которому приложился нос» .

В своем деле кастовые ученые могут быть отличными мастерами, но вне его они никуда не годны. Они абсолютно оторваны от жизни, не могут использовать результаты своего труда. В обществе совершаются различные процессы, а ученые о них судят после того, как они произошли. Комментируют их, делают грамматический разбор. Представителей такого типа ученых А.И. Герцен называет чиновниками, служащими идеи. Это бюрократы науки, ее столоначальники, писцы и регистраторы. Такому ученому мешает его диплом, который является препятствием в развитии. Диплом свидетельствует, что его носитель состоялся в науке.

Таким образом, сущность цеховых ученых состоит в сохранении определенного научного знания в рамках существующей системы. По своей сути они не способны внести революционные изменения в науку, хотя в определенной степени меняют парадигму кастового, цехового мышления.

Односторонностью в науке обладает и тот тип ученых, который А.И. Герцен назвал буддистами в науке. В их деятельности преобладает формализм, переходящий в некритическое отношение к наследию прошлого.

Заформализованная деятельность буддиста в науке предполагает принятие готовых идей, сентенций, правил. Он не может отойти от установленного ни на йоту. «Правоверные буддисты, -подчеркивает А.И. Герцен, - больше самой науки за науку, они решились умереть, защищая единодержавное владычество ее над жизнью. «Наука есть наука, и единственные путь ее - абстракция» - это стих их Корана. Они на все отвечают громкими словами, и вместо того, чтоб наполнить в самом деле пропасти, делящие сферы отвлеченные от действительности, противоречия в жизни и мышлении, прикрывают их легкими тканями искусственной диалектической фиоритеры» .

Ученый в своей деятельности ограничен рамками и возможностями своего времени. Наиболее выдающиеся деятели науки способны подняться над временем, заглянуть в будущее. Характеризуя преемственность и поступательность в становлении личности субъекта науки, Г. Гегель вводит понятие «перехватывающая личность». Это такая личность, для которой каждая ступень в науке является более высокой по сравнению с предыдущей.

Научный труд обладает двуединым началом -он индивидуален и коллективен одновременно. Включение «старого» в творческий процесс осуществляется как через деятельность отдельного ученого, так и коллектива ученых. Индивидуализация труда субъекта науки не исключает совместного труда. И прав Дж. Сартон, утверждающий, что

кооперирование не является проявлением простого желания субъектов науки, оно есть необходимое условие их деятельности .

Путем индивидуального и кооперированного труда осуществляется актуализация старого и формирование нового научного знания. Возникает необходимость в формировании научно обоснованного принципа координации действий.

Координирующий принцип науки основан на стыковке индивидуальных исследовательских результатов с совокупным научным продуктом. Отбор ученым результатов труда других исследователей дает ему возможность оптимизировать вклад в науку. Одновременно при этом открывается возможность для перспективы другим субъектам науки. Однако координацию усилий ученых нельзя осуществить директивным путем.

Необходимо отметить, что направленность научной деятельности зависит не только от энергии и действий субъекта науки, поэтому важно учитывать диалектическую взаимосвязь индивидуального и коллективного, логического и исторического, субъективного и объективного.

Таким образом, анализ различных точек зрения приводит нас к следующему выводу. В обществе при определенных условиях формируются и действуют парадигмы научного мышления. Парадигмы делятся на «определяющие (парадигмы первого порядка)», которые составляют ядро господствующей в обществе концепции развития и «периферические (парадигмы второго порядка)». Определяющие парадигмы подпитывают периферические, а те, в свою очередь, обусловливают существование парадигм третьего порядка и т. д. На значительном отдалении от парадигм первого порядка функционируют «блуждающие парадигмы». Это такая разновидность парадигм, орбита существования которых не зависит напрямую от господствующей парадигмы.

Итак, есть ядро научного мышления и есть его окружение. В науке функционирует не одна парадигма, а целая система. Господствующие, периферические и блуждающие парадигмы имеют свое окружение, обеспечивающее темпоральное, временное существование каждой из них. Парадигмы взаимодействуют между собой. Эти отношения могут носить антагонистический характер, характер сосуществования и безразличия. Парадигмальная нетерпимость или антагонизм проявляется в отношениях между взаимоисключающими парадигмами. Например, идеология материализма и идеализма. Сосуществование парадигм прослеживается в альтернативном решении определенной проблемы. Пара-дигмальное безразличие характерно для такого состояния научного знания, при котором две или ряд парадигм не вступают в контакт, а функционируют параллельно при решении какого-либо вопроса.

Мы считаем, что интересным является изменение парадигмального состояния в деятельности субъекта науки. Парадигма по своей природе бинарна, то есть она консервативна и революционна

одновременно. Ее консерватизм заключается в стремлении сохранить себя как систему в неизменном состоянии. Революционность состоит в изменении своего состояния. Если парадигма жизненна, то ее бифуркация происходит с самого рождения, то есть парадигма «беременна» своим инобытием, парадигмой иного порядка.

Слом ортодоксальности, консерватизма парадигмы осуществляется в ходе развития научного знания, научной деятельности. Мы считаем, что наиболее подвержены изменениям и предрасположены к новациям блуждающие и периферические области господствующей парадигмы. С ростом научных фактов парадигма экстраполирует свое влияние и при определенных условиях пересекается с блуждающими и периферическими орбитами сосуществующих парадигм. Происходит парадигмаль-ное возмущение, то есть возникает противоречие и его разрешение между парадигмами, что обогащает каждую из взаимодействующих парадигм, при этом определяется приоритетность одной из них. Защитный пояс ядра господствующей парадигмы растягивается и до определенного уровня развития ее блуждающий и периферических областей не изменяет ее сущности. В силу информационного давления и активности субъекта научной деятельности происходит разрыв защитного пояса. Этому способствует и внутренняя логика развития науки: расширение сфер влияния парадигм приводит к интерференции ее блуждающего и периферического содержания с содержанием других парадигм. Это объективный процесс. Необходимо отметить, что информационное пространство между существующими в науке парадигмами в силу интуссусцептив-ных процессов заполняется результатами эпистемологических изысканий ученых, не вписывающихся своими результатами в какую-либо парадигму. Это, как правило, касается результатов, обладающих неортодоксальностью, оригинальностью.

В инновационных процессах важно учитывать их социально-психологическое обеспечение. В науке выведено несколько принципов, позволяющих оценить ситуацию такого обеспечения: принцип информирования по существу проблемы (нововведение может быть принято, если коллектив понимает, что реально оно дает); принцип превентивной оценки цены перестройки (члены коллектива должны знать какие усилия необходимы для эффективного внедрения); принцип инициативы снизу (внедренческие инициативы идут снизу); принцип тотальности (всеобщий охват членов коллектива во внедренческой деятельности); принцип перманентного информирования (постоянная информированность всех членов коллектива в инновационном процессе); принцип непрерывности внедренческой деятельности (инновационные процессы становятся каждодневной работой); принцип индивидуальной компенсации (мотивация членов коллектива); принцип учета типологических особенностей восприятия нововведений (выделяются типы личности субъекта науки: новатор, энтузиаст, рациона-

лист, нейтрал, скептик, консерватор, ретроград) .

Учет этих социально-психологических особенностей, которые сопровождают творческий процесс, позволяет более эффективно трудиться научному коллективу, раскрыть творческие способности каждому члену коллектива.

Старое является фундаментом для построения нового здания науки, но не все из прошлого годится, поэтому необходима сложная, кропотливая работа по отбору ценного, прогрессивного. Нововведения в деятельности субъекта науки обусловлены

высоким стилем научного мышления, активностью ученого, социокультурными факторами. Глубина и полнота постижения научных ценностей и степень их вовлеченности в инновационные процессы обусловливаются не трансцендентальной апперцепцией, а, прежде всего, готовностью субъективных и объективных факторов к нововведениям, то есть необходимыми социальными условиями функционирования научной деятельности, а также высоким уровнем профессиональной, гражданской, мировоззренческой позиции субъекта научной деятельности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Кант И. Ответ на вопрос: что такое просвещение? // Соч. в 6 т.

М.: Мысль, 1966. - Т. 6. - С. 27-35.

2. Кант И. Метафизика нравов в двух частях, 1797 // Соч. в 6 т. -М.: Мысль, 1965. - Т. 4. - Ч. 2. - С. 169-437.

3. Гегель Г. Философия религии. - М.: Мысль, 1977. - Т. 2. - 573 с.

4. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. - М.: Мысль, 1974.

Т. 1. - 452 с.

5. Гегель Г. Работы разных лет. - М.: Мысль, 1970. - Т. 1. - 672 с.

6. Герцен А.И. Письма об изучении природы // Соч. в 2 т. - М.: Мысль, 1985. - Т. 1. - С. 220-398.

7. Герцен А.И. О развитии революционных идей в России // Соч. в 2 т. - М.: Мысль, 1986. - Т. 2. - С. 118-153.

8. Герцен А.И. Дилетантизм в науке // Соч. в 2 т. - М.: Мысль, 1985. - Т. 1. - С. 84-153.

9. Sarton G. The History of Science and the New Humanism. - N.Y., 1956. - 295 р.

10. Жариков Е.С. Вступающему в должность (научно-популярный справочник для начинающего руководителя). - М.: Знание, 1985. - 123 с.

Поступила 28.02.2006 г.

ПРИРОДА ТЕМАТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОРИЕНТАЦИИ ИССЛЕДОВАНИЯ НАУКИ И ЕГО СТАТУС В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

А.А. Корниенко, Н.В. Погукаева

Томский политехнический университет E-mail: [email protected]

Анализируются принципы и основания неклассической эпистемологии, излагаются характеристики философской системы Дж. Холтона. «Тематический анализ» представлен как отражение современных тенденций методологии науки.

Осмысление научного познания в контексте его истории, методологии и структуры знания с позиции взаимосвязи с культурой и социальными изменениями сегодня является актуальным и оправданным. Быстрые темпы развития науки обусловливают интерес к изучению проблем научного творчества. Процесс возникновения знания, новых тематических конструкций является не менее важным предметом философского анализа.

В литературе, характеризуя новые модели развития науки, как правило, называют следующие имена: Карл Поппер, Пол Фейерабенд, Томас Кун, Имре Лакатос, Стивен Тулмин . Тем не менее, работы многих остаются до конца неосмысленными и непонятыми. Среди таких исследователей особого внимания заслуживает фигура немецко-американского философа Джеральда Холтона ^е-

rald Holton) и его оригинальная концепция «тематического анализа» .

Американский философ предлагает новый взгляд на историю науки, стремясь представить ее как одно из зеркал, в которых отражается культурная жизнь определенной эпохи. Его концепция «тематического анализа» предложена в качестве дополнения к стандартному анализу науки, который, с точки зрения философа, ограничивается главным образом эмпирическим и аналитическим (логико-математическим) содержанием знания.

28. Диалектическая взаимосвязь движения, пространства и времени

Наиболее широкими принципиально различающимися логическими подходами к трактовке материи явились понимание ее как субстрата, как субстанции и как объективной реальности.

Представление о материи как о субстрате есть идея носителя свойств, не находящегося в неразрывной связи с этими свойствами, получаемыми обычно извне. Т.е. материя пассивный носитель свойств.

Понятие субстанции было более поздним, конкретным точным пониманием материи, включающим два основных момента: 1) понятие материального носителя; 2) представление о самообусловленности, внутреннем источнике самодвижения, без которого субстанция не могла бы существовать самостоятельно. Это такая сущность, которая самодостаточна.

Материя может существовать в виде вещества и поля.

При рассмотрении проблемы материи важно иметь ввиду два основных подхода: 1) гносеологический, 2) онтологический.

1) Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в его ощущениях, которая отображается в наших ощущениях, существуя независимо от нас (по Ленину). Но вопрос: до человека материя существовала? Если да то это определение не работает.

2) В онтологическом подходе материя рассматривается как субстанция, т.к. до человека материя как субстанция существовала ==> снимается целый ряд недоразумений. В 19 в. под материей понимают вещество, состоящее из атомов, которое обладает массой, протяженностью, инертностью и т.д. - метафизическое определение материи, т.к. материя сводилась лишь к одному из своих свойств - веществу, и рассматривалась как нечто постоянное.

Элементы стр материи: неживая природа, живая природа, социум. Черты материи: наличе движения, самоорганизация, размещенность в прве времени, способность к отражению. Движение материи возьникает из самой материи (единства и борьбы противоположностей), всеобъемлюще (движ все), постоянно. Еще с античной философии возникло два подхода к решению проблемы движения и его связи с материей. Под движением понимается любое изменение от перемещения небесных и земных тел до мышления. Два подхода: С точки зрения Гераклита материя не может не двигаться, с точки зрения Аристотеля может двигаться, а может не двигаться. (Во времена Аристотеля покой понимался абсолютно т.е. полное отсутствие движения. Атом считался неделимым ==> источник движения надо искать вне атома). И только уже в новое время стали появляться другие взгляды.

Идея о формах движения материи и их взаимосвязи выдвинута Энгельсом. В основу классификации форм движения материи он положил следующие принципы: 1) формы движения соотносимы с определенным материальным уровнем организации материи, т.е. каждому уровню такой организации должна соответствовать своя форма движения; 2) между формами движения существует генетическая связь, т.е. форма движения возникает на базе низших форм; 3) высшие формы движения качественно специфичны и несводимы к низшим формам. Исходя из этих принципов, Энгельс предложил следующую классификацию: механическое; физическое; химическое; биологическое; социальное движения материи.

Пространство и время - это формы бытия материи. В истории философии существовали различные концепции пространства и времени. Их можно разбить на два больших класса: концепции субстанциальные и реляционные.

Субстанциальная концепция рассматривает пространство и время как особые сущности, которые существуют сами по себе, независимо от материальных объектов. Они как бы арена, на которой находятся объекты и в которой развертываются процессы. Пространство и время могут существовать независимо от материальных объектов и процессов. Подобную точку зрения отстаивали И.Ньютон, Демокрит, Эпикур.

Представителем реляционной концепции пространства и времени был Г. В. Лейбниц, который настаивал на том, что пространство и время - это особые отношения между объектами и процессами и вне их не существуют. Диалектический материализм считает их объективными, независящими от человека и человечества формами бытия материи, но при этом подчеркивает их неразрывную связь с самой материей и ее движением.

Отражение - способность материальных систем воспроизводить в сами х себе свойства взаимодействующих с ними других систем. Отражение бывает: физическим, химическим, механическим, биологическим. Биологическое отражение включает в себе степени: раздражительности, чувствительности, психического отражения. Высшим уровнем отражение явл сознание

29. Сознание как высшая форма отражения. Структура сознания. Индивидуальное и общественное сознание

Сознание имеет биологические и социальные факторы. Оно является общественным продуктом и отражает окружающую действительность активно.

Сознание - это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью и деятельностью функция мозга, состоящая в обобщенном отражении, а также в конструктивно - творческом преобразовании действительности и в разумном саморегулировании и самоконтролировании.

Функции сознания:

Нельзя быть аморальным политиком. Средство борьбы против этого --- гласность. Ход исторического процесса --- антагонизм. b 10---------- 1. Теоретическое и обыденное сознание. Знание и мнение в древнегреческой философии. Акцент делать на этом вопросе. Общественное сознание - духовная, идеологическая жизнь общества, его мировозрение. Общественное сознание формируется и развивается вместе...

Серьезных философских исследований. Поэтому выработка нового философского видения мира и перспектив нашего общества отвечает насущным потребностям современности. Более полное и конкретное раскрытие предмета, специфики философии и ее роли в обществе становится возможным благодаря обращению к ее функциям. Под функцией философии понимается ее однонаправленное отношение к внешним феноменам и к самой...

871 Носитель индивидуального сознания А) народ В) производственный коллектив С) класс D) человек Е) нация 872 Первая основная функция права А) карательная В) ограничительная С) регулятивная D) быть выражением суверенитета Е) воспитательная 873 К предмету философии политики, прежде всего, относится А) природа и закономерности политической жизни, политического сознания В) деятельность...

Человеком включая в общественно-историческая деятельность и отражается на достижение культуры. Диалектика Это теория развития и всеобщей взаимосвязи Основоположник диалектики – древнегреческий философ Гераклид (огонь). Гераклид развивал объективную диалектику. Объективная диалектика рассматривает развитие природы (объективной реальности) Субъективная диалектика – это диалектика понятий. ...

Введение

1 Понятие связи. Философский принцип всеобщей связи.

2 Понятие развития. Принцип историзма.

Введение

Теперь нам предстоит основательно разобраться в очередных узловых проблемах философии: развивается ли мир и если развивается, то как идет процесс развития? Все ли изменения в нем неповторимы, или есть и такие, которые обязательно повторяются? Каковы источник развития, его механизм и главная направленность? На эти и ряд других вопросов пытается дать ответ диалектика - важнейшая составляющая диалектико-материалистической философии, к изучению которой мы приступаем. Диалектика включает в себя учение о всеобщей связи явлений и их развития, о противоречиях бытия и мышления, переходе количественных изменений в качественные, перерывах постепенности, скачках, отрицании отрицания и т.д. Как философская наука, она имеет длительную историю, уходя корнями во времена античности, но как бы заново открывая в идеалистической форме в трудах представителей немецкой классической философии Канта и Гегеля.

Термин "диалектика" в школе Сократа-Платона означал умение вести беседу так, чтобы вскрыть противоречия в суждениях противника и найти таким путем истину. Уже в таком подходе содержался зародыш современного понимания диалектики как учения, рассматривающего материальный мир и мир идей в движении, противоречиях, развитии. Итак, что же такое диалектика? Диалектика - это наука о развитии и всеобщей связи, наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Диалектика включает в себя объективную и субъективную диалектику. Объективная диалектика - это диалектика реального мира, природы и общества, она выражает беспрерывное развитие и изменение, возникновение и уничтожение явлений природы и общества. Субъективная - это отражение объективной диалектики, диалектики бытия в голове человека, в его сознании. Иными словами, объективная диалектика царит во всей природе, а субъективная диалектика, диалектическое мышление есть только отражение господствующего во всей природе движения путем противоположностей. Значит, зависимость здесь такова: диалектика вещей определяет диалектику идей.

1 Понятие связи

Понятие «связь» входит в любое определение системы наряду с понятием «элемент» и обеспечивает возникновение и сохранение структуры и целостных свойств системы. Это понятие характеризует одновременно и строение (статику), и функционирование (динамику) системы.

Связь характеризуется направлением, силой и характером (или видом). По первым двум признакам связи можно разделить на направленные и ненаправленные, сильные и слабые, а по характеру – на связи подчинения, генетические, равноправные (или безразличные), связи управления. Связи можно разделить также по месту приложения (внутренние и внешние), по направленности процессов в системе в целом или в отдельных ее подсистемах (прямые и обратные). Связи в конкретных системах могут быть одновременно охарактеризованы несколькими из названных признаков.

Важную роль в системах играет понятие «обратной связи». Это понятие, легко иллюстрируемое на примерах технических устройств, не всегда можно применить в организационных системах. Исследованию этого понятия большое внимание уделяется в кибернетике, в которой изучается возможность перенесения механизмов обратной связи, характерных для объектов одной физической природы, на объекты другой природы. Обратная связь является основой саморегулирования и развития систем, приспособления их к изменяющимся условиям существования.

Вещи не просто сосуществуют между собой, а воздействуют друг на друга. В процессе этого проявляются их свойства, через которые они раскрывают свою внутреннюю природу, обретают соответствующую определенность и утверждают себя как относительно самостоятельные реалыюсти. Лишь определенная система взаимодействий вещи с другими вещами делает ее тем, чем она является, то есть устойчивым материальным образованием, обладающим соответствующим набором свойств. Изменение системы взаимодействий неизбежно приводит к изменению вещи, тех или иных ее свойств, а при соответствующих условиях - и к ее исчезновению, превращению в другую вещь. Проявляющиеся у вещи свойства, таким образом, являются результатом ее взаимодействия с другими вещами, следствием установившихся связей. Связь вещи с другими вещами может быть непосредственной, когда она находится с ними в прямом взаимодействии, и опосредствованной, когда это взаимодействие осуществляется через ряд дополнительных звеньев, в роли которых выступают другие вещи (материальные образования).

Отношения могут быть двух видов. Во-первых, явления могут относиться друг к другу таким образом, что существование или изменение одного из них не обусловливает собой существования или изменения другого. Такое отношение есть отношение изолированности. Например, реальное время существования искусственного спутника Земли непосредственно не обусловливается конкретной конструкцией быстродействующей электронной счетной машины, при помощи которой осуществлялась вычислительная работа по его проектированию. Такая работа в принципе могла быть проведена и при помощи ЭВМ другой конструкции. В этом смысле между конструкцией ЭВМ и временем полета спутника существует отношение изолированности. Во-вторых, явления могут относиться друг к другу так, что наличие или изменение первого представляет собой условие наличия или изменения второго. Данное отношение есть отношение связи. Так, время существования спутника определяется степенью его торможения в атмосфере, поэтому с удалением его орбиты от Земли время существования будет увеличиваться. Здесь уже налицо отношение связи между временем полета спутника и высотой его перигея и апогея.

Когда же существование или изменение первого явления служит условием существования или изменения второго и, наоборот, наличие или изменение второго явления влечет существование или изменение первого, то такое отношение называется отношением взаимосвязи.

Наличие связи между явлениями, как правило, означает установление между ними связи взаимной, ибо там, где есть связь между двумя явлениями, не только существование и изменение первого явления обусловливает собой наличие и изменение второго, но и наоборот. Правда, это «наоборот» далеко не всегда сразу фиксируется людьми, так как многие из таких обратных влияний не оказываются достаточно существенными для протекающих процессов. Однако подобная несущественность обычно имеет свои границы, за пределами которых она может превратиться в весьма важный фактор. Более того, в конечном счете все явления действительности оказываются взаимосвязанными.

Отношение между одними и теми же явлениями может проявляться и как отношение изолированности, и как отношение связи. Состояния изолированности и пзаимосвязанности могут как бы переходить друг в друга при изменении отношений между теми же самыми явлениями с течением времени. Так, при полете к Луне космический аппарат в первое время находится в зоне притяжения Земли, то есть в состоянии гравитационной взаимосвязи с нашей планетой. С Луной у него практически отсутствует такая взаимосвязь. Говоря точнее, на этом этапе полета она пе имеет существенного значения, что по сути дела означает наличие отношения изолированности. По прошествии же определенного срока взаимосвязь с Землей сменится изолированностью, а изолированность космического аппарата и Луны уступит место их взаимосвязи. При возвращении аппарата на Землю смена указанных состояний развертывается в обратном порядке.

Взаимопереход состояний изолированности и взаимосвязанности между двумя или несколькими явлениями имеет место не только в ходе развертывания процесса во времени, но и в одно и то же время. Если, например, расстояние между несколькими сильно взаимодействующими элементарными частицами (адро-нами) превышает так называемый радиус взаимодействия, то ядерные силы между ними перестают действовать, то есть они оказываются в состоянии изолированности с «точки зрения» ядерных сил. Однако эти же самые частицы могут быть подвержены электромагнитному взаимодействию, и если силы, вызванные таким взаимодействием, являются притягивающими, то между частицами образуется отношение, которое и в физике называется связанным состоянием. Можно привести и другие примеры. Замкнутая механическая система является изолированной с «точки зрения» действия законов механики. Однако по отношению к немеханическим явлениям, оказывающим на нее влияние, она находится во взаимосвязи. Живой организм, наоборот, представляет собой открытую систему, то есть взаимосвязанную с окружающей средой. Но организм взаимосвязан лишь с определенными явлениями в среде (в первую очередь обеспечивающими возможность обмена веществом и энергией). Целый ряд явлений среды не вызывает изменений в тех или иных живых организмах и сам не изменяется под их влиянием. Следовательно, между организмом и явлениями окружающей среды имеют место как отношения взаимосвязанности, так и отношения изолированности. Любое из существующих государств имеет свои границы и с этой «точки зрения» изолировано от своих соседей. Но оно может торговать с другими странами, поддерживать с ними контакт в сферах политики, культуры, спорта и т. п., иными словами, быть взаимосвязанным с другими государствами и т. д.

Философский принцип всеобщей связи

Вся доступная нам реальность есть совокупность предметов и явлений, находящихся в самых разнообразных отношениях, связях друг с другом. Любые предметы и события суть звенья бесконечной цепи, объемлющей все существующее в мире в единое целое, цепи, в своем глубинном основании нигде не разорванной, хотя материя и дискретна: все взаимодействует со всем. В истории даже существовал взгляд, что мы не можем двинуть мизинцем, не побеспокоив всего мироздания. Вселенная, по Г. Лейбницу, есть как бы океан, так что малейшее движение в нем отзывается на самом отдаленном расстоянии. Объединяющая все предметы и процессы в единое целое связь носит всеобщий характер. В бесконечной <паутине> отношений и связей жизнь мира. Это своего рода нити, которыми все скрепляется, прервите их и все рассыплется в неупорядоченный хаос.

2 Понятие развития Развитие представляет собой закономерное, целостное, необратимое структурное изменение систем, имеющее определенную направленность. Эта направленность является равнодействующей от сложения различных внутренних тенденций изменения, вытекающих из законов движения системы и наличных внешних условий. Процесс развития - переход одного качества в другое, направленное формирование новых систем, которые рождаются из предшествующих систем. Две разновидности процессов развития: Качественные превращения, не выходящие за рамки соответствующего вида материи, определенного уровня ее организации; Процессы перехода от одного уровня к другому. Бывает восходящее и нисходящее развитие. В результате развития возникает качественно новое. Существенную характеристику развития составляет время, определяет его направленность. Древние - нет развития, время протекает циклически, космос вечен и не развивается. Христианство - развитие в области духа, и только. Возрождение - линейное время, формируется понятие естественной истории и развития природы. Космогонические теории и идеи эволюции в биологии и геологии. Идеи развития мирового духа у Гегеля. Диалектика есть наука о развитии как о фундаментальном свойстве материи. Два типа развития -эволюция и революция. Процесс неоднороден, возможны нелинейность, скачкообразность, регресс, законы диалектики отрицание отрицания, единство и борьба противоположностей, количество в качество. Философское осмысление развития означает воспроизведение всеобщих характеристик всего многообразия связей, отношений и процессов реальности. В результате развития возникает новое качественное состояние объекта. Существенную характеристику развития составляет время, поскольку всякое развитие осуществляется в реальном времени и только время выявляет его направленность. Современная общественная жизнь убедительно подтверждает сложный, неоднозначный характер процессов развития, показывает, что общественный прогресс есть результат диалектического взаимодействия многообразных процессов, в которых решающая роль принадлежит целенаправленной деятельности человека. Единый мировой процесс развития это непрерывное усложнение организации, происходящее в результате взаимодействия объективной необходимости со столь же объективной стохастичностью Вселенной. Реальность такова, что необходимость не исключает случайность, но определяет потенциальные возможности развития, которые описываются законами природы. Единый процесс развития охватывает неживую, живую природу и общество. Все это – звенья единой цепи, и поэтому естественно попытаться описать весь процесс развития на одном языке, в рамках единой схемы, с использованием общей терминологии. В качестве ключевых понятий взята дарвиновская триада: изменчивость, наследственность, отбор. Изменчивостью называются любые проявления стохастичности и неопределенности. Они составляют естественное содержание всех процессов микромира, но имеют место и на макроуровне. Неопределенность и стохастичность лежат в основе функционирования всех механизмов нашего мира и порождают многочисленные проблемы философского и социально-научного характера. Их далеко не всегдаможно объяснить далеко не всегда ясны причины возникновения стохастичности и неопределенности. Но изменчивость является фактом – одним из основных «эмпирических обобщений», с которыми исследователям непрерывно приходится сталкиваться. Вместе с тем изменчивость – случайность и неопределенность – проявляется не сама по себе, а в контексте необходимости, т.е. законов, управляющих движением материи и развитием ее организационных форм. По существу, все развитие нашего мира можно представить моделью некоего турбулентнообразного движения материи – как непрерывное образование новых форм организации, их неизбежное разрушение, последовательность переходов от одних состояний к другим. Различие будет заключаться лишь во временных масштабах, в степени детализации анализа и характере интерпретации результата. Таким образом, все наблюдаемое нами – это единство случайного и необходимого, стохастического и детерминированного. Случайность и неопределенность – это понятия не тождественны – пронизывают все уровни организации материи. Процессы, протекающие в неживой природе (броуновское движение и т.д.), процессы биологические (мутагенез и др.), социальные процессы (конфликты и др.) – все они подвержены действию случайностей, которые мы далеко не всегда можем проследить так, чтобы понять их источник, а темболее правильно учесть, делая анализ или прогнозируя события. Второй важнейший фактор, определяющий процессы развития, – наследственность. Этим термином обозначается не только способность материи сохранять свои особенности, но и ее способность изменяться от прошлого к будущему, способность будущего зависеть от прошлого. Таким образом, наследственность это термин, отражающий влияние прошлого на будущее. Третий фактор – отбор. Внутривидовой отбор отбирает те признаки, те особенности, которые, возникнув в результате действия случайных факторов, затем передаются в будущее за счет действия механизмов наследственности. Теоретический анализ понятия «развитие» в философии Мышление древних не знало понятия развития в точном смысле этого слова, т.к. время тогда понималось как протекающее циклически. Представление об абсолютно совершенном космосе, на которое опиралось античное мышление, исключало постановку вопроса о направленных изменениях, ведущих к возникновению принципиально нового. Идея направленности времени выдвигается в христианстве, которое относит ее лишь к сфере духа. С возникновение в эпоху Возрождения опытной науки идея линейного направления времени распространяется на природу - формируется представление о естественной истории, т.е. необратимых и направленных изменениях природных объектов. Это нашло выражение в космогонических гипотезах, а затем в теориях эволюции и биологии. Глубокую философскую разработку идея развития получила в немецкой классической философии, особенно у Гегеля, который строил диалектику как учение о всеобщем развитии духа. Идеализм гегелевского учения о развитии подвергся критике в марксизме, истолковывающем развитие как универсальное свойство материи и вместе с тем как всеобщий принцип, служащий основой для объяснения истории общества и познания. Общей философской теорией развития является материалистическая диалектика, законы которой дают характеристику внутреннего механизма, движущих сил, общей направленности и основных фаз развития. Диалектико-материалистическое учение о развитии составляет философско- методологический фундамент теории революционного преобразования общества. Марксизм показал принципиальное различие и вместе с тем органическое единство двух типов развития - эволюции и революции. Современнаянаука исследует сложно организованные саморазвивающиеся объекты - системы, во многих ее областях разрабатываются специально-научные теории развития.В таких теориях описываются, в частности, нелинейные, скачкообразные преобразования. В данном случае необходима разработка методологической базы, содержащей специально научные теории, адекватно воспроизводящие процессы, происходящие в саморазвивающихся системах. В последнее время на характер мышления исследователей начинает оказывать все большее влияние учение В.И. Вернадского о биосфере и ее постепенном переходе в ноосферу. В основе учения Вернадского лежит представление о взаимозависимости процессов, протекающих на Земле. Все они связаны друг с другом и являются фрагментами ее развития. Важнейшим событиемв истории нашей планеты было появление на ней жизни, резко ускорившей все процессы преобразования неживой, по терминологии В.И. Вернадского, «косной» материи. В.И. Вернадский начал систематическое изучение единого процесса развития с момента возникновения Земли, который отстоит от сегодняшнего дня на 4,5млрд. лет. Запоследние годы многое удалось понять в том, что можно назвать механизмами развития (в частности, эволюции), в том, как происходят изменения структуры (организации) материи, как возникают новые качества, что является движителем процесса самоорганизации. В связи с этим выделяются следующие механизмы развития: Адаптационные механизмы. Основная ихособенность состоит в том, что они позволяют с определенной точностью предвидеть развитие события прогнозировать его. Это происходит потому, что адаптация это самонастройка, обеспечивающая развивающейся системеустойчивость (стабильность) в данных конкретных условиях внешней среды. Пороговые (бифуркационные (по А. Пуанкаре)) механизмы развития. Организация системы обладает пороговыми состояниями, переход через которые ведет крезкому качественному изменению протекающих в ней процессов, к изменению самой ее организации. Более того, переход от старой организации системы к новой неоднозначен, т.е. возможно целое множество различных новых форм организации. Термин «бифуркация» в последнее время (после работ Уитни и Р.Тома) все чаще стали заменять термином «катастрофа». Таким образом, на перекрестке«эволюционных каналов» происходит «катастрофа». Характер развития качественно меняется. Возникает несколько новых и различных вариантов развития (эволюции). Этих вариантов столько, сколько новых «каналов» выходит на «перекресток». В характеристике бифуркационного механизма основным является неопределенность путей дальнейшего развития. Выделение механизмов адаптации и катастроф позволяет не только дать новую интерпретацию процессов развития. Оно позволяет сделать наглядным один принцип, имеющий важное значение для понимания процессов самоорганизации вообще и эволюции живого мира в частности. Этот принцип носит название принципа дивергенции - расхождения (или размножения) новых форм организации. Чем сложнее система, тем больше вероятность увеличения числа возможных путей ее эволюции (т.е. дивергенции), а вероятность появления двух развивающихся систем в тождественных эволюционных каналах практически равна нулю. Это и означает, что процесс развития (самоорганизации) ведет к непрерывному росту разнообразия форм. Важнейшей особенностью эволюционного процесса является противоречивое взаимодействие тенденций двух различных типов – тенденций к стабильности и тенденции поиска новых, более рациональных способов использования внешних энергии и вещества, необходимо требующих ограничения стабильности.

Принцип Историзма

– способ изучения явлений в их возникновении и развитии, в их связи с конкретными условиями. Следование данному принципу означает рассмотрение исторических явлений в саморазвитии, то есть помогает установить причины их зарождения, выявить качественные изменения на различных этапах, понять, во что превратилось данное явление в ходе диалектического развития. Это дает возможность изучить любое явление с момента возникновения и проследить весь процесс его развития в исторической ретроспективе. Предполагает изучение прошлого с учетом конкретно-исторической обстановки соответствующей эпохи, во взаимосвязи и взаимомообусловленности событий, с точки зрения того, как, в силу каких причин, где и когда возникло то или иное явление, какой путь оно прошло, какие оценки давались ему на том или ином этапе развития.

Принцип историзма, разработанный в немецкой классической философии

Термин «историчность» впервые появился в немецкой философской литературе более 180 лет назад, но его нельзя отнести к числу тех понятий, без которых не может обойтись ни один словарь по философии.

«Историчность» берет свое начало в глубине топологических изменений исторического сознания: примерно с 1750 г. в немецком языке утверждается обозначение для новой идеи «собственно истории». История перестает быть собранием примеров из прошлого и соединяет теперь в одно целое событие и его репрезентацию. Важнейшей причиной этого послужила поспешность, с которой мыслители того времени постарались решить проблему единства истории пантеистическими и объективно-идеалистическими теориями ее прогрессивного развития. Философия истории, вооруженная принципом историзма, заслонила непосредственный опыт открытости истории будущему, непредсказуемость истории и уникальность каждого человеческого существа, - что в целом и составляет условия креативности и подлинности исторического события. В свою очередь, этому было свое объяснение, отсылающее нас к историческому сознанию: для похожего, по выражению Лессинга, на мечтателя человека рубежа XVIII-XIXeB. «невозможно ждать будущее, и он сам стремится ускорить его, для чего ему приобретать, если то, что он полагает лучшим, на деле не может быть реализовано в качестве лучшего в течение времени его жизни?» Это самоускорение временности отбирает у настоящего возможность испытать его как настоящее и скрывается в будущем, в котором не схваченное протекающее настоящее оказывается заложником исторической философии. Именно с этим «кризисом» исторического сознания, который в последующем получал все новые формы, и связаны трудности на пути к подлинному месту тематики историчности в гуманитарном знании. Призыв вернуться к природе, её универсальному един-ству, интерес к пантеистической философии Спинозы, понятой с органической точки зрения, виталистическое рассмотрение природы разделила целая плеяда немецких мыслителей последних десятилетий XVIII в.: Гердер, Лессинг, Гёте, Шиллер, В. фон Гумбольдт, Гельдерлин, Шеллинг, романтики - Новалис, Шлейермахер, братья Шлегели. Ещё одной чертой того времени было увлечение классической античной поэзией и культурой. Благодаря Ф. Шлегелю в 1795 г. стало популярным происходящее от Бюргера и И. Босса слово «Griechheit», которое, хотя и было высмеяно Шиллером, использовалось как устойчивый термин В. фон Гумбольдтом в его рассуждении о греческом характере 1808 г.

Философское и историческое сознание XVII а. в целом, а не в пределах одной только философии истории позволяет обнаружить зазор между «так называемой историчностью» и собственной тематикой историчности. Неожиданным, но вероятным выглядит утверждение, что достаточно близко к подлинной тематизации историчности находился И. Кант. По крайней мере, об этом говорит его безоговорочно положительный ответ на первый из поставленных вопросов. Метаисторический характер понятия «историчность» тематически сближает его с этикой Канта. В основе и того, и другого лежит поиск критерия возможности исторических преобразований, что уже на рубеже XVIII-XIX вв. стало для человека решающим вопросом его жизненного выбора. Таким образом, исторический опыт и философия XVII в. закладывают основы для темы историчности. Это дает право рассматривать последующие попытки её тематизации в экзистенциализме, феноменологии и герменевтике лишь как варианты самостоятельной темы философии, требующей для своего раскрытия автономии метода и собственной группы понятий.

Описание работы

Термин "диалектика" в школе Сократа-Платона означал умение вести беседу так, чтобы вскрыть противоречия в суждениях противника и найти таким путем истину. Уже в таком подходе содержался зародыш современного понимания диалектики как учения, рассматривающего материальный мир и мир идей в движении, противоречиях, развитии. Итак, что же такое диалектика? Диалектика - это наука о развитии и всеобщей связи, наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Диалектика включает в себя объективную и субъективную диалектику.

Введение
1 Понятие связи. Философский принцип всеобщей связи.
2 Понятие развития. Принцип историзма.
Список использованной литературы

Возможность и действительность. Возможность - диалектическая противоположность действительности. Категория действительность отражает все осуществившееся и существующее в настоящем как результат развития. Возможность - это характеристика развития с точки зрения его перспективы, дальнейшего осуществления в различных вариантах. Различают реальные и формальные возможности. Реальные возможности развития предмета находятся в русле его необходимых изменений. Чтобы воплотиться в жизнь, реальная возможность должна иметь для своего осуществления необходимые условия. Формальной признается такая возможность , для реализации которой в действительности нет достаточных внешних условий и факторов. Её наступление -может быть обусловлено лишь случайными внешними факторами.

Аристотелевское понимание В. и д. с небольшими изменениями господствовало до 17 в., когдаформулирование принципа инерции позволило обосновать идею самодвижения неживой природы и еёсамоопределения через взаимодействие. Необходимость в душе как особом механизме исчезла, и Т.Гоббсом было предложено новое, «контактное» толкование В. и д., основанное на вероятности причинно-обусловленного события (см. Избранные произведения, т. 1, М., 1965, с. 157-58).

В трактовке И. Канта В. и д. отнесены к представлениям, связанным с модальностью и ссуществованием во времени: возможность рассматривается как сумма представлений о вещи занеопределенное время, действительность - как существование в определённое время, необходимость -как существование предмета во всякое время (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 225-26). Вместе с тем этикатегории выступают и как постулаты эмпирические исследования, отнесённые к разным моментам научногопознания: «1. То, что согласно с формальными условиями опыта (если иметь в виду созерцание и понятия),возможно. 2. То, что связано с материальными условиями опыта (ощущения), действительно. 3. То, связьчего с действительным определена согласно общим условиям опыта, существует необходимо» (там же, с.280). Тем самым категория возможности была отнесена к нормам мышления, позволив различитьлогическую, реальную и практическую возможность. Общим для систем Ф. Шеллинга и Г. Гегеля являетсяутверждение изначальной определённости, «запрограммированности», не оставляющей места выходу зарамки наличного тождества деятельности и действительности; поэтому любое изменение системыобнаруживается апостериорно как очередной момент предзаданной временной целостности (что весьманапоминает этапы мифологического цикла).

27. Диалектический характер процесса познания, единство чувственной и логической стороны познания.

Познание есть отражение действительности. Оно является сложным диалектическим процессом проникновения ума в сущность вещей. Познание идет через возникновение и разрешение противоречий и носит активный, творческий характер: оно, раскрывая закономерности объективного мира, указывает пути преобразования, изменения его.

Материалистическая диалектика, будучи наукой и о мышлении, изучает свой предмет исторически, вскрывает происхождение и развитие познания. "В теории познания, – писал Ленин, – как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т.е. не предполагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным"127.

Многие мыслители прошлого изучали познание и его формы вне зависимости от выяснения их объективного содержания; они полагали, что законы мышления не имеют никакого отношения к законам самого бытия. Примером тому может служить гносеология (теория познания) Канта, который пытался анализировать познание человека и его формы до и независимо от реального процесса познания. Основной задачей гносеологии Кант считал выяснение априорных (доопытных) условий и форм познания; он отрывал формы мышления от их объективного содержания.

Действительные законы познания можно понять только в том случае, если анализировать объективное содержание знания. Гегель считал формы мышления формами живого, реального содержания, связанными с объективным миром. И это правильно. Но в философии Гегеля не законы и формы мышления отражают законы природы, а, наоборот, законы природы являются бледной копией законов развития духа.

Марксистская философия исходит из того, что так называемая субъективная диалектика (развитие нашего мышления) является отражением объективной диалектики (развития явлений материального мира): "...Законы мышления и законы природы, – пишет Энгельс, – необходимо согласуются между собою, если только они правильно познаны.

Диалектика изучает законы развития познания на основе обобщения всей истории знания. Чтобы вскрыть эти законы, нужно проанализировать историю философии, историю отдельных наук, историю умственного развития ребенка, предысторию человеческого мышления (развитие психики у животных), историю языка, данные психологии и физиологии высшей нервной деятельности. Каждая из этих отраслей научного знания проливает свет на ту или иную сторону процесса познания. История философии и история отдельных наук показывают процесс развития человеческого знания, его движение от незнания к знанию, от знания неполного к знанию всестороннему и глубокому.

Диалектическая логика. Очерки истории и теории Ильенков Эвальд Васильевич

Очерк 12. ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ ЛОГИЧЕСКОГО И ИСТОРИЧЕСКОГО

Вопрос об отношении логического к историческому, или, как он сформулирован у Маркса, об отношении научного развития к действительному развитию , был непосредственно связан с необходимостью материалистически обосновать способ восхождения от абстрактного к конкретному. Если теоретическая реконструкция действительности осуществляется именно способом восхождения от абстрактного к конкретному, то сразу же встает вопрос о том, на что же должна ориентироваться теория, определяя последовательность этого восхождения, порядок выведения определений, понятий, категорий.

Логическое воспроизведение действительности способом восхождения от абстрактного к конкретному отражает – самой последовательностью своих шагов – реальную историческую последовательность тех фаз, которые проходит во времени изучаемый действительный процесс – процесс рождения, становления, расцвета и умирания конкретного объекта. Для материалиста логическое есть понятое (в понятиях выраженное) историческое ; в этом заключается суть их отношений.

Вместе с тем сам принцип совпадения логического порядка категорий с порядком исторического развития соответствующих им явлений невозможно реализовать в исследовании без ясного понимания диалектичности отношения между этими порядками, без учета того обстоятельства, что такое совпадение (тождество) осуществляется через различие, что оно есть тождество (совпадение) противоположностей типичный случай диалектического тождества. Без уяснения заключающейся здесь диалектики нельзя верно понять, а потому и применить Марксов способ восхождения от абстрактного к конкретному.

Именно по этой причине Маркс прежде всего и обращает внимание на факт диалектически противоречивого отношения между логическим и историческим, на тот факт, что эти два порядка вовсе не накладываются друг на друга прямо и даже, более того, представляются то и дело прямо обратными. В логическом изображении исторический порядок развития нередко как бы перевертывается, выворачивается наизнанку, как и, наоборот, история демонстрирует совсем иную последовательность развития, нежели логическое следование категорий.

При всех различиях, которые можно выявить между логическим и историческим – между историей развития мысли и историей развития ее предмета, именно история есть тот первообраз, по которому так или иначе, сознательно или невольно равняется логическое развитие. В этом, а вовсе не в простом отличении порядка мыслительного процесса от порядка исторического процесса заключается суть того решения проблемы, которое характерно для Маркса.

История, но только понятая диалектически, вооружает теоретика объективным ориентиром, с помощью которого можно дать верное логическое изображение предмета, добиться того, чтобы это логическое стало действительным, а не мнимым, изображением объекта в его развитии, а не в статике.

Известно, что Маркс упрекал Гегеля в том, что он, будучи идеалистом, "впал в иллюзию, понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь тот способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное". "Однако это ни в коем случае но есть процесс возникновения самого конкретного", – заключает Маркс.

Из приведенного текста нередко делают вывод, будто Маркс основной грех гегелевской концепции усматривал именно в идее совпадения порядка развития категорий в мыслящей голове с последовательностью процесса возникновения самого конкретного и что, стало быть, материализм состоит именно в том, чтобы четко развести эти два порядка последовательности и понять, что процесс мышления протекает по одним законам, а реальный исторический процесс – по другим. Так делает, например, Л.Альтюссер в своем исследовании "Читать "Капитал"". Согласно его выводам, Маркс разрешил проблему отношения между логическим и историческим в плане отличения мыслительного процесса от реального процесса. Но если оставаться в плане только этого различения, то оказывается, точнее, начинает казаться, что Маркс никакого вообще устойчивого соотношения двух порядков развития не устанавливает, а просто констатирует, что в одних случаях они совпадают, а в других – не совпадают; отсюда прямо следует вывод, что теоретик, определяя последовательность логического развития категорий, может и должен вообще ориентироваться не на историю изучаемого предмета, а только в лучшем случае на его "концептуальную историю", на историю его теоретического воспроизведения, на историю той науки, которую он представляет. Ориентиром для теоретика в этом случае выступает не сама по себе история, а лишь история концептуального аппарата, история трансформаций системы понятий, или, как называет эту систему понятий сам Альтюссер, "концептуального, абстрактно-формального объекта" – "объекта познания" в отличие от объекта реального.

Совершенно очевидно, что отличие мыслительного процесса (т.е. "логического") от реального процесса (от "исторического" в его объективном смысле) Марксом проводится достаточно четко. Отличать их, разумеется, нужно, уже хотя бы для того, чтобы не принять одно за другое – историю понятий в головах предшественников за реальную историю предмета, в этих головах преломляющуюся. Отличие важное, ибо теоретики то и дело – примеры можно привести из любой области знания – рассматривают проблему в сложной форме, прежде чем разрешают ее в элементарной форме, "так же, как историческое развитие всех наук приводит к их действительным исходным пунктам лишь через множество перекрещивающихся и окольных путей. В отличие от других архитекторов, наука не только рисует воздушные замки, но и возводит отдельные жилые этажи здания, прежде чем заложить его фундамент".

Это так. Однако позиция Маркса ни в коем случае не сводится к такому отличению, к простому пониманию того факта, что эти процессы разные, и только. При такой интерпретации проблема отношения логического развития к историческому развитию и в самом деле была бы просто-напросто снята с повестки дня, превратилась бы в псевдопроблему, ибо между просто разными (разнородными) вещами или процессами бессмысленно искать хоть какую-либо теоретически (логически) значимую – закономерную – связь или соотношение.

Историю мысли, историю понятий (историю "концептуального, абстрактно-формального объекта") постичь вне ее критического сопоставления с действительной историей нельзя. В лучшем случае ее можно лишь некритически описать, пересказать, разделяя при этом все ее иллюзии о себе. И наоборот: невозможно проникнуть в действительную логику развития объекта, понять его реальный генезис иначе как через критическое преодоление той системы понятий, которая выработана всей предшествующей наукой и потому сама представляет собой исторический продукт. Любая новая теория возникает только через критическое преодоление имеющейся теории того же самого предмета. Она никогда не возникает на голом месте, без теоретических предпосылок, и "сведение критических счетов" с предшественниками для Маркса вовсе не было побочным, второстепенной важности занятием, а было той единственно возможной формой, в которой только и может быть осуществлен действительно критический анализ объекта. "Капитал" совсем не случайно имеет своим подзаголовком "Критика политической экономии", и четвертый том этого сочинения, т.е. "Теории прибавочной стоимости", не случайный привесок к первым трем томам.

Теоретический анализ фактов и критическое рассмотрение истории мысли – два неразрывных аспекта исследования, две неотделимые друг от друга стороны дела – логического воспроизведения исследуемого целого способом восхождения от абстрактного к конкретному. Именно поэтому, как засвидетельствовал Энгельс, вопрос о способе анализа фактов выступал одновременно и как вопрос о выборе способа критики предшествующих теорий: "Критику политической экономии, даже согласно выработанному (диалектическому. – Ред .) методу, можно было проводить двояким образом: исторически или логически".

В обоих случаях – как при логическом, так и при историческом способе критического анализа – категории, выработанные предшествующим развитием мысли (т.е. понятия, созданные историческим развитием науки), сопоставляются с реальными историческими фактами. В этом отношении никакого различия между историческим и логическим ходом анализа нет и не может быть. Разница есть, но она в другом. При так называемом историческом способе эти категории подвергаются критике через сопоставление с теми самыми исторически определенными фактами, путем обобщения коих они и возникли. Скажем, если бы Маркс предпочел именно исторический способ критики концепций Смита и Рикардо, то он должен был бы сопоставлять их с теми самыми фактами и экономическими ситуациями, которые видели и изучали Смит и Рикардо, – с явлениями конца XVIII – начала XIX века, с уже пройденной фазой исторического становления капиталистической формации.

При логическом же способе, который в силу ряда соображений и выбрал Маркс, классические категории трудовой теории стоимости непосредственно сопоставлялись не с теми фактами, которые они когда-то отразили, а с фактами, наблюдаемыми на современной Марксу, т.е. на более высокой и зрелой, стадии развития того же исторического процесса.

У логического способа целый ряд преимуществ. Во-первых, развитая стадия эмпирически обнаруживает гораздо более остро и отчетливо все те тенденции, которые в более ранний период разглядеть было трудно. Так, все то, что в начале XIX века можно было разглядеть только под микроскопом, к середине века стало видимым и для невооруженного глаза. Например, кризисы, которые самого Рикардо почти еще не беспокоили. Иными словами, логический способ критики категорий позволяет рассматривать каждое явление именно в той точке, в которой оно достигает полного и зрелого выражения. Во-вторых, этот способ дает – в качестве непосредственного результата – критически-теоретическое понимание современных фактов и проблем, в то время как исторический способ теоретически прояснял бы лишь вчерашний день капиталистического развития, а понимание современности пришлось бы добывать особо, потом. Тем более что готовой, сколько-нибудь достоверно изученной истории капитализма в литературе просто не существовало, и ее пришлось бы разрабатывать самому, что затянуло бы работу весьма надолго. Современные же Марксу факты были перед глазами и при необходимости могли быть проверены сколь угодно и тщательно и подробно (Маркс не раз запрашивал у Энгельса подробности организации учета на капиталистическом предприятии, детали бухгалтерского дела и пр.).

Может возникнуть сомнение: насколько справедливо подвергать критике вчерашнего теоретика с его понятиями с точки зрения сегодняшних фактов – фактов, которые тот не видел и не мог иметь в виду? Легко опровергнуть, скажем, атомистику Демокрита с помощью данных, полученных на синхрофазотроне. Даст ли, однако, эта критика хоть что-нибудь для понимания как теории Демокрита, так и строения атома?

Такой упрек логическому способу критики оправдан, если стать в логике (в теории познания) на точку зрения неопозитивизма, который делает фундаментом своих теоретических построений неопределенное "множество фактов". Тогда действительно возникает вопрос, какое право мы имеем сравнивать обобщения, полученные на основе одних фактов, с другими фактами, которые этими обобщениями не охватывались и вообще не могли охватываться.

Упрек отпадает, однако, если фундаментальной предпосылкой теоретического построения делается не множество единичных фактов, а нечто конкретное, некоторое целое, данное созерцанию и представлению как развивающаяся "историческая тотальность". В этом случае мы вправе говорить о том, что теоретики прошлого имели дело с тем же самым целым, только в другой, в низшей фазе его исторической зрелости. Такой взгляд существенно меняет дело. В этом случае мы обретаем вполне законное право логически анализировать теорию, созданную десятки, а может быть, и сотни лет назад, критически сопоставляя ее с фактической картиной действительности, созерцаемой нами сегодня.

Старая теория и ее категории, будучи сопоставлены с конкретностью, данной ныне на более высокой ступени ее исторического развития, будут, естественно, истолкованы как первоначально контурное, односторонне абстрактное изображение этой самой конкретности. Поэтому старая теория, а точнее, ее "рациональное зерно", выверенное временем, может быть включено в более конкретное понимание на правах его абстрактного момента. При этом отбрасывается лишь представление, будто это старое понимание заключало в себе полную (конкретную) истину. Новая теория накладывает на него свои ограничения и тем самым превращает "рациональное зерно" прежнего понимания в частный случай более общего (более конкретного) понимания того же целого.

При этом положения, в свое время казавшиеся безусловными (т.е. всеобщими) характеристиками предмета, оказываются всего лишь относительно верными его характеристиками верными при ограничениях и условиях, понятых лишь позднее. Типичным случаем такого соотношения между старой и новой теорией может служить отношение между механикой Ньютона и механикой Эйнштейна, что находит свое формальное выражение в математическом аппарате ("принцип соответствия").

Очевидно, что более развитая теория, заключающая в себе более конкретное понимание, оказывается тем самым и более общим – понимание явственно эволюционирует в направлении все более охватывающего (общего) и в то же время все более конкретного отражения одного и того же объекта, в направлении конкретно-всеобщего понимания.

Надо отметить, что в описанной ситуации легко выделяются два возможных случая, два варианта отношения логического к историческому.

Первый: реальный объект исследования остается тем же самым в буквальном смысле этого слова, а наука о нем (понимание его) развивается достаточно быстро. Этот случай характерен для естественных наук – для физики, химии, астрономии и т.п. Знание здесь эволюционирует настолько быстро, в такие исторические сроки, за которые предмет сам по себе измениться хоть сколько-нибудь существенно не успевает. И Птолемей, и Коперник, и Галилей, и Гершель, и О.Шмидт исследовали один и тот же объект на той же самой исторической ступени его эволюции, а строение атома в наши дни осталось тем же самым, что и во времена Эпикура. Теория совершает стремительное развитие на фоне неизменного (в рамках тех же сроков) объекта. Здесь применение логического способа критики предшественников оказывается не только справедливым, но и единственно возможным, это тот самый случай, который принципиально был учтен уже гегелевской логикой.

Второй: сам по себе объект науки развивается достаточно быстро, так что последовательные стадии его исторической зрелости сменяют одна другую, иногда даже на глазах одного поколения, вследствие чего эволюция науки уже сама по себе отражает эволюцию объекта. Здесь различные стадии развития знания отражают различные же фазы исторической зрелости его предмета, фиксируют крупные исторические сдвиги в его "структуре". Это характерно для общественно-исторических дисциплин. В данном случае отношение логического к историческому выглядит несколько сложнее, нежели в первом. Развивается не только знание, не только система понятий ("концептуальный объект"), но и реальный предмет этого знания, исторически конкретное целое.

Принципиально дело, однако, не меняется. Наука все же исследует один и тот же предмет , хотя и на разных ступенях его исторической зрелости. Если это другой предмет, то нужна и другая наука.

Теория (т.е. логическое, систематически развитое понимание предмета в отличие от простого описания его) отражает ведь именно всеобщие, инвариантные формы и законы исторического существования своего объекта – те его конкретные формы и законы, которые продолжают характеризовать данный предмет на всем протяжении времени от рождения до его гибели. Эти конкретно-всеобщие, т.е. конкретно-исторические, "параметры" объекта и есть, собственно, то, что единственно и интересует теоретическую мысль. К тому же такие явления (и соответствующие им эмпирические обобщения), которые наблюдаются на ранней ступени исторической зрелости, но бесследно исчезают на более поздних стадиях, уже тем самым доказывают, что они вовсе и не принадлежат к числу конкретно-всеобщих моментов существования этого объекта науки. Сам исторический процесс развития предмета существенно облегчает задачу теоретика, поскольку постепенно стирает с облика конкретного те его случайные, исторически преходящие черты, которые лишь загораживают его необходимо-всеобщие "параметры". Здесь акт абстрагирования – акт различения конкретно-всеобщего от чисто случайного и неважного – проделывает за теоретика сам исторический процесс. Высшая стадия исторической зрелости воочию демонстрирует "чистую и незамутненную истину" низших стадий развития.

"Анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны". А но наоборот, как представляется на первый взгляд, ибо намеки на высшее можно уверенно разглядеть в составе низших форм лишь в том случае, если это высшее уже само по себе известно. В строении низших форм оно загорожено, заслонено и "искажено" настолько, что его там заметить невооруженным взглядом нельзя. Там оно, естественно, выступает в качестве несущественной, побочной и малозначительной детали, хотя в перспективе как раз оно и заключает в себе – в перевернутом виде – контуры целого.

Именно по данной причине логический способ анализа и истории мысли, и истории ее предмета оказывается у Маркса ведущим методом критического выявления конкретно-всеобщих (конкретно-исторических) определений.

Это отнюдь не означает, что исторический способ осуществления той же задачи им игнорировался. Напротив, Маркс прибегает к нему везде, где только возможно, обрисовывая те исторические обстоятельства, которые вызвали такие, а не какие-нибудь иные сдвиги в головах теоретиков, в системе их понятий. И все же исторический способ критики понятий и действительных отношений, в них выраженных, играет у него побочную роль, роль вспомогательного средства, роль проверочной инстанции для логического способа.

Категории, развитые и Петти, и Локком, и Смитом, и Рикардо, т.е. десятилетиями и даже столетиями ранее, сопоставляются с фактами, наблюдаемыми на исторически высшей стадии развития товарного общества. И это сопоставление высвечивает в них как относительно верное, так и относительно неверное гораздо яснее, нежели это смог сделать исторический способ их критики.

Совпадение (тождество) логического порядка развития понятий с историческим порядком развития соответствующих им объективных форм существования исследуемого объекта всегда понималось Марксом не как изначально данное и готовое их отношение, а как результат длительного и трудного развития теоретической мысли, а тем самым и как цель, на которую ориентировано мышление теоретика, осуществляющего логический процесс. Диалектический характер этого совпадения (тождества) обнаруживается в том, что та подлинная историческая последовательность, которая служит прообразом последовательности категорий в системе, развиваемой способом восхождения от абстрактного к конкретному, не дана теоретику непосредственно, до и вне логического движения мысли, а только ходом такого движения и выявляется.

Это вытекает из того простого обстоятельства, что даже самое поверхностное рассмотрение истории возникновения и развития любого предмета уже предполагает более или менее четко осознанное представление о том, что такое этот самый предмет. Иначе вообще нельзя решить – относится ли тот или иной исторический факт к истории данного предмета или нет, принимать его во внимание или оставить в покое. Скажем, если под капиталом понимать накопленный труд вообще, то, само собой понятно, час рождения капитала нужно видеть там, где дикарь стал пользоваться обтесанной дубиной. Тогда, вполне логично, капитал предстанет как явление, исторически предшествующее тем же деньгам и товару. Естественно, что и логическая последовательность рассмотрения этих категорий окажется соответствующей: капитал в такой системе окажется категорией более простой (абстрактной), нежели товар вообще, который будет определен как продукт капитала, как исторически позднейшее, а потому и логически более конкретное экономическое явление. Иными словами, теоретически ложное понимание капитала автоматически поведет к ложному, псевдоисторическому представлению о порядке генезиса интересующего нас предмета. Уже само исходное представление, с которым мы приступим в данном случае к рассмотрению истории предмета, было неисторическим, даже антиисторическим. Главное, стало быть, в том, чтобы логическое систематически-теоретическое – понимание сути дела было уже само по себе ("в себе и для себя") исторически конкретным , т.е. выражало бы уже в своих определениях исторические границы существования отражаемого им предмета.

Это обстоятельство хорошо прослеживается в "Капитале". К историческому описанию процесса рождения капитала Маркс, как известно, приступает лишь в главе 24 – лишь после того, как посвятил двадцать три главы логическому анализу капитала как исторически конкретного явления и как понятия, ему соответствующего. Ответ на вопрос об исторических обстоятельствах рождения капиталистических отношений дается лишь после того (и на основе того), как найден четкий ответ на вопрос: что такое капитал? В обратном порядке невозможно дать научный ответ ни на тот, ни на другой вопрос.

Таким образом, вопрос об отношении логического к историческому обращается в вопрос: почему и как логический анализ может давать и дает конкретно-историческое понимание сути дела даже в том случае, если история (т.е. "прошлое, лежащее позади исследуемой системы") вообще не рассматривается, а рассматривается только настоящее, сложившееся положение вещей. Не рассматривается потому, что это прошлое либо плохо известно с чисто фактической стороны, либо вовсе недоступно эмпирическому прослеживанию, как, например, в космогонии. Астроному даны многообразные сосуществующие в пространстве объекты, а не процесс их рождения во времени; однако космогония рассматривает – и по праву – эти объекты как одновременно данные последовательные стадии эволюции одной и той же космической материи и старается – логически реконструировать картину их следования во времени, вывести один объект из другого, поставить их в историко-генетический ряд. С той же самой ситуацией сталкивается ныне и физика элементарных частиц. При этом трудности создания единой теории элементарных частиц во многом, по-видимому, кроются в неясности представлений об отношении логически-теоретического следования к историко-генетическому ряду. Частица А превращается в частицу Б , а частица Б – в частицу В , и обратно в частицу А , и т.д. и т.п. Какая же из них – А или Б – проще структурно и старше генетически? И можно ли вообще ставить этот вопрос? На этот счет в физике ясности пока не достигнуто.

Все дело, стало быть, заключается в том, чтобы исторически понять эмпирически данное в настоящий момент положение вещей. А для этого вовсе не обязательно забираться в глубину веков и исследовать в деталях прошлое, тонущее во мраке этой глубины. Скорее наоборот, логически правильное понимание настоящего приоткрывает тайну его рождения, его прошлого. "...Для того чтобы раскрыть законы буржуазной экономики, нет необходимости писать действительную историю производственных отношений . Однако правильное рассмотрение и выведение этих производственных отношений как исторически сложившихся отношений всегда приводят к таким первым уравнениям, которые – подобно эмпирическим числам, например, в естествознании – указывают на прошлое, существовавшее до этой системы. Эти указания наряду с правильным пониманием современности дают в таком случае также и ключ к пониманию прошлого..."

На чем же основывается – в объективном смысле – эта способность логического анализа настоящего давать историческое по существу понимание этого настоящего, а через него – прошлого, т.е. реального генезиса , породившего это настоящее? Естественно, что данная особенность логического развития понятий, способа восхождения от абстрактного к конкретному может быть объяснена и объективно оправдана лишь в том случае, если допустить, что само настоящее (т.е. исторически высшая фаза развития конкретного) в самом себе – в своем развитии – содержит свое прошлое и обнаруживает его в каком-то измененном, "снятом" виде.

Иначе говоря, проблема оборачивается следующим образом: в каком закономерном отношении находятся друг к другу исторический процесс становления конкретности и его результатов. Или, другими словами, в каком закономерном отношении находятся друг к другу результат некоторого исторического процесса и его собственные исторические предпосылки и условия ? Здесь сразу же на первый план выступает диалектика марксового понимания истории в его радикальном отличии от точки зрения плоского эволюционизма, этой наиболее живучей разновидности псевдоисторизма.

Дело в том, что история понимается Марксом не как плавный процесс роста, не как процесс нагромождения все новых и новых этажей на основе одного и того же неизменяющегося при этом фундамента, а как процесс органического преобразования одной конкретности в другую, следующую за ней более высокую и развитую конкретность. В реальной истории в противоположность эмпирически-плоскому представлению о ней одно целое сменяет другое целое, и при этом более высокая фаза развития строится всегда из материала, созданного предшествующим развитием. Любая новая конкретность возникает таким путем, что, разрушая предшествующую себе конкретность, она всегда строит себя из "обломков" своей предшественницы, другого строительного материала у нее нет. "Сама эта органическая система как совокупное целое имеет свои предпосылки, и ее развитие в направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы общества или создать из него еще недостающие ей органы... Становление системы такой целостностью образует момент ее, системы, процесса, ее развития".

В каждый данный момент времени (в том числе и в высшей фазе своей исторической зрелости) любое конкретное целое (данная тотальность) активно воспроизводит все те необходимые предпосылки и условия своего рождения, которые она получила вначале в виде "обломков" предшествующей ей тотальности. И напротив, разрушает без остатка, погружает в реку времен все те "обломки", которые не были необходимы для ее рождения.

Возникает типично диалектическая ситуация: все действительно необходимые исторические предпосылки рождения данной системы выступают в структуре развитой, вставшей на свои собственные ноги системы как следствия , как продукты и результаты ей специфического движения. В ходе анализа буржуазного общества Маркс делает общелогический вывод: "Если в законченной буржуазной системе каждое экономическое отношение предполагает другое в буржуазно-экономической форме и таким образом каждое положенное есть вместе с тем и предпосылка, то это имеет место в любой органической системе".

Система как бы "замыкается в себе" и тем самым перестает быть несамостоятельным отростком своей исторической предшественницы. Она начинает функционировать по своим собственным циклам – "полагать" все необходимые условия своего собственного рождения и развития, своего специфического, конкретно-исторического бытия.

Такое "оборачивание" чисто исторических предпосылок возникновения в конкретно-исторические условия бытия данного конкретного целого, превращение предпосылки в следствие, которое становится тем отчетливее, чем более зрелую форму развития мы рассматриваем, и лежит в основе того таинственного факта, что логическое развитие понятий обнажает и тайну исторического рождения исследуемого предмета, хотя сам этот процесс рождения непосредственно и не исследуется.

Именно таково отношение капитала к товару и к деньгам. "Эти предпосылки, которые первоначально выступали в качестве условий становления капитала и поэтому еще не могли вытекать из его деятельности как капитала , теперь являются результатами его собственного осуществления, полагаемой им действительности, являются не условиями возникновения капитала , а результатами его бытия ".

Здесь и образуется тот самый "порочный круг", в виде которого в сознании неисторически мыслящих экономистов отражается конкретно-историческое отношение между капиталом и стоимостью, т.е. теоретически выраженной сутью товара и денег. "Поэтому экономисты неизбежно рассматривают в одних случаях капитал в качестве творца стоимости, в качестве источника последней, а в других – предполагают стоимость для объяснения образования капитала, а сам капитал изображают всего лишь как сумму стоимостей в некоторой определенной функции".

И выбраться из этого порочного круга, внутри которого понятие стоимости определяется через понятие капитала, а понятие капитала – через понятие стоимости, невозможно, не становясь вполне сознательно и радикально на точку зрения историзма , в точном и полном значении этого слова. Без принципа историзма само восхождение от абстрактного к конкретному лишается ориентира и критерия, становится неясно, какое же именно понятие надо логически развить раньше, а какое позже, какое считать абстрактным, а какое более конкретным.

Здесь задачу решить может только непосредственное эмпирико-историческое исследование, опирающееся на "логические" соображения. История и показывает, что стоимость (т.е. товар и деньги) не только может, но и должна в ходе восхождения от абстрактного к конкретному быть понята раньше, чем капитал. Они в истории реально существовали гораздо раньше, нежели вообще появился хоть какой-то намек на специфически капиталистическое развитие, – существовали как частные и побочные формы других, ныне отживших свое формаций.

Другое дело капитал в точном значении этого слова. Ни возникнуть, ни просуществовать хотя бы мгновение, ни тем более активно функционировать он не мог бы раньше, чем возникли и развились его предпосылки – товарные отношения и деньги, те самые "обломки" предшествующих формаций, без наличия которых он немыслим и невозможен. Здесь "историческое" соображение прямо включается в "логическое" движение мысли и даже определяет его последовательность.

Для теоретического понимания такой категории, как деньги, это принципиально важно. Ведь логический анализ денег у экономистов опирался непосредственно на факты денежного обращения, каким оно выступает на поверхности развитого буржуазного общества. Эмпирически наблюдаемое здесь движение денег выражает поэтому вовсе не только и даже не столько природу денег как таковых, сколько природу другого предмета, исторически более позднего, а потому и логически более конкретного, – капитала. Для того чтобы понять деньги как таковые, как чистую и абстрактную предпосылку капитала с его определениями, необходимо строго абстрагироваться от всего того, что привносит в движение денег капитал, и абстрактно выразить определения денежной формы как таковой.

Иными словами, в деньгах необходимо выделить те определения формы, которые сохранились бы и в том случае, если бы капитал вообще исчез с лица земли или даже никогда не появлялся. По отношению к деньгам это единственно верный путь абстрагирования. По отношению же к капиталу такое отвлечение было бы абсолютно ложным капитал без денег, до денег и вне денег немыслим и невозможен. Об этом недвусмысленно и говорит история.

Рикардо же постоянно путал определения денег как таковых с определениями финансового капитала, осуществляющего в деньгах свое движение, т.е. с определениями, которые к природе денег как таковых абсолютно никакого отношения не имеют. И это прямое последствие неисторичности его взгляда.

Именно в ходе критики подобных взглядов буржуазных экономистов Маркс и вырабатывал свое логическое по форме и историческое по существу дела понимание категорий буржуазной политической экономии – развивал понятия в согласии с тем порядком, в котором осуществлялся исторический процесс саморазвития исследуемого конкретного целого. Процесс, при котором постоянно происходит "перевертывание" исторически предшествующего в логически последующее и, наоборот, исторически позднейшего экономического образования в исходный пункт дальнейшего исторического "самопорождения" системы.

Купеческий (торговый) капитал исторически возник гораздо раньше капитала промышленного и даже явился одной из предпосылок его рождения, одним из самых действенных факторов так называемого первоначального накопления. Однако развитие повело к тому, что эта форма капитала – и чем дальше, тем больше – превращалась в побочную форму, в обслуживающий орган капитала промышленного, в форму перераспределения прибавочной стоимости, созданной в промышленности.

Как отмечает Маркс, логическое развитие понятий не может слепо ориентироваться на так называемую естественную последовательность событий во времени, прослеживаемую на поверхности явлений. "...Было бы неосуществимым и ошибочным трактовать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития".

Из этого, разумеется, не следует, будто логическое развитие вообще должно забыть про "исторический порядок", прослеживаемый как последовательность явлений во времени. Слова Маркса имеют лишь в виду, что порядок "восхождения" в логическом ряду не может просто и некритически повторять ту последовательность, которая лишь кажется, лишь представляется естественной, а на самом деле вовсе не такова. Подлинная последовательность исторического процесса, выражаемая теоретическим мышлением, везде служит для Маркса важнейшим ориентиром и критерием правильности "логического порядка". Вместе с тем видимость или кажимость, о которой здесь идет речь, это тоже не просто продукт ошибок в наблюдении; она возникает не в сознании экономистов, а на реальной поверхности исторического процесса, которую это сознание и воспроизводит. Дело в том, что "если в теории понятие стоимости предшествует понятию капитала", т.е. развитое понятие капитала предполагает развитое же понятие стоимости, то это вполне точно отражает и генетическую последовательность, поскольку в виду имеется история капитализма, т.е. история конкретного объекта, а не история вообще.

В рамках истории капитализма , истории формирования данной системы отношений между людьми, "логический" ряд совпадает с "историческим", поскольку первый лишь отражает, теоретически реконструирует второй. В истории же вообще капиталу предшествует не стоимость вообще, а другая конкретно-историческая система отношений производства, в которой стоимость представляет собой лишь абстрактное (в смысле частичности и фрагментарности) отношение, одно из отношений, вплетающихся в эту другую систему. "В истории этой системе предшествуют другие системы , образующие материальную основу для менее совершенного развития стоимости".

Иными словами, все элементы стоимостного отношения уже налицо, но выступают они пока еще как абстрактные моменты системы, предшествующей капитализму. Абстрактны они здесь также и в том прямом смысле, что функционируют столь же часто отдельно друг от друга, как и в связи: "...меновая стоимость здесь играет лишь побочную роль по сравнению с потребительной стоимостью", а потребительная стоимость может функционировать и без всякой связи с меновой. Эти моменты хотя и существуют уже, но еще не сплелись в неразрывный и конкретный образ, который предполагается развитым понятием стоимости.

Ясно, однако, что, чем чаще потребительная стоимость начинает производиться не ради себя, а ради меновой, т.е. чем чаще начинает превращаться в форму проявления стоимости, тем более широкая и прочная база создается для возникновения капитала. Здесь отчетливо выступает тот существенный момент, что развитие формы стоимости подготавливает условие рождения капитала.

Именно поэтому стоимость и исторически представляет собой то абстрактно-всеобщее условие, при котором только и может реализоваться не развитая еще конкретность возникающее капиталистическое отношение между производителями. Стоимость и исторически должна развиться раньше, чем возникает капитал.

Другое дело, что именно капитал превращает стоимость в реально-всеобщее отношение, в конкретно-историческую всеобщую категорию, развивая полностью те моменты, которые до него хотя и существуют, но существуют порознь друг от друга, абстрактно (в качестве отдельных моментов, в качестве сторон, фрагментов, "кусочков" исторически предшествующей капитализму системы).

Если же дело понять таким образом, что логическое развитие должно воспроизводить исключительно "структуру законченного целого", "ставшую конкретность", без всякого отношения к проблеме ее исторического генезиса, то и само логическое развитие упрется в тупик.

Действительно, в развитой, в уже сложившейся, в уже "замкнувшейся в себе" буржуазной системе капитал предполагает стоимость, но и стоимость предполагает капитал. И выхода из этого круга, точнее входа в него обнаружить здесь уже нельзя. Разорвать логический круг и показать, что проще, "абстрактнее", беднее определениями все же стоимость, может только реальная, но отнюдь не "концептуальная" история, не история теоретических систем и ее логический анализ. Ибо в истории науки более позднее и сложное отношение то и дело оказывается предметом внимания раньше, чем более простое, и простое изображается поэтому как следствие своего собственного порождения.

В итоге и получается та мистическая ситуация, когда в теории сын порождает отца, дух порождает материю, а капитал производит стоимость. Чисто логически, без обращения к реальной временной последовательности эту мистику преодолеть невозможно. Чисто логически она построена безупречно: человека делает отцом именно рождение сына, стоимость делается реально-всеобщим (и именно поэтому абстрактно-простейшим определением всей системы, т.е. исходным понятием буржуазной экономики) именно и только в результате рождения капитала. В другой же системе стоимость является не простым и не всеобщим отношением целого, а всего-навсего частичным, особенным и побочным продуктом социального организма, абстрактно-частичным образом (феноменом) этой системы и одновременно абстрактно-всеобщим образом системы новой, только еще возникающей. И поскольку теоретика интересует с самого начала историческая последовательность развития этой новой системы, стоимость с самого начала и рассматривается как абстрактно-всеобщее условие ее дальнейшей эволюции, как ее всеобщая предпосылка, а не как абстрактно-частичный (т.е. более или менее случайный) продукт отмирающей, разрушающейся системы.

Иными словами, в логических определениях стоимости выражается (отражается) именно ее конкретно-историческая роль в процессе реального становления капитализма . Но, повторяем, не история вообще, которая в таком абстрактно-неопределенном понимании и в самом деле превращается в словесную фикцию, во фразу об "истории".

Все отличия логически-мыслительного процесса от процесса реально-исторического – процесса мышления от процесса в бытии – ни в малой степени не колеблют того положения, что логическое есть не что иное, как верно понятое историческое. Или: историческое , схваченное и выраженное в понятии , и есть логически верное отражение реальности в мышлении .

Самой своей последовательностью процесса восхождения от абстрактного к конкретному логическое отражает, т.е. воспроизводит, в форме понятий подлинный исторический порядок генезиса исследуемого конкретно-исторического целого – порядок его "самопорождения", его самодвижения, порядок саморазличений, возникающих в структуре первоначально неразвитой конкретности, в составе того самого целого, которое вначале "витает в представлении" как совокупность одновременно существующих, рядоположенных элементов. Логическое мышление развертывает эти сосуществующие элементы во временной ряд, совпадающий с подлинной, а не мнимой последовательностью исторического становления, рождения, расцвета и саморазрушения исследуемой конкретности.

Это понимание вплотную подводит пас к проблеме противоречия как движущей силы и мышления, и той исторической действительности, которая этим мышлением воспроизводится. Любое конкретное целое только тогда и понимается как исторически саморазличающееся целое, когда выявляется имманентный ему принцип саморазличения противоречие, затаившееся уже в исходной, в самой абстрактной форме его конкретно-исторического бытия. Нет этого – не достигается и историческое понимание, а исследуемое целое изображается ложно, как застывшая "структура". Естественно, что все прошлое при этом изображается так же ложно – лишь как последовательный ряд ступенек, которые ведут к настоящему, фиксируемому как своего рода цель, в направлении которой бессознательно действовала предшествующая история.

Любая прошлая эпоха с таких позиций неизбежно начинает рассматриваться абстрактно – лишь с точки зрения тех тенденций, которые ведут к сегодняшнему положению вещей, т.е. как "не до конца оформившееся настоящее". Эта очень часто встречающаяся абстракция возникает, как показал Маркс, не случайно. "Так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что последняя по времени форма рассматривает предыдущие формы как ступени к самой себе и всегда понимает их односторонне, ибо лишь весьма редко и только при совершенно определенных условиях она бывает способна к самокритике..."

Это значит, что критически-революционное отношение к настоящему, к сложившемуся исторически положению вещей условие, без которого нет и не может быть подлинно объективного, исторического подхода также и к прошлому. Несамокритичность же эпохи к себе самой как раз и выражается в том, что настоящее представляется без противоречий, составляющих пружину дальнейшего развития. При таком абстрактно-самодовольном "самосознании" все предшествующее развитие и в самом деле начинает рисоваться как процесс приближения к некоторому идеально-предельному состоянию, каковым мнит себя это настоящее. В результате любой образ прошлого освещается лишь в тех абстрактных чертах, которые удается представить как "намеки" или "зародыши" сегодняшнего положения вещей. Все остальное начинает казаться "несущественным", и в разряд этого "несущественного" как раз и попадают те конкретно-исторические противоречия, которые эту пройденную ступень и породили, и разрушили. Так, история, понятая односторонне-эволюционистски, превращается в естественное и неизбежное дополнение к апологетическому воззрению на настоящее. Мышление замыкается в круг, из которого нет выхода ни в подлинно научное понимание прошлого, ни тем более в научно обоснованное предвидение будущего.

Марксу удалось разорвать этот заколдованный круг не только благодаря строгости теоретический мысли, но и благодаря своему революционно-критическому отношению к современной ему действительности. Современное состояние и действительности, и ее отражения в понятиях рассматривается Марксом не как застывшая "структура", а прежде всего как очередная преходящая фаза. Такой подход и создает совершенно особый – диалектико-материалистический угол зрения на прошлое, на историю. Пройденные этапы истории уже не кажутся лишь "ступенями вызревания настоящего", они понимаются как своеобразные исторические этапы, как фазы всеобщего исторического процесса, каждая из которых возникла когда-то на развалинах ей предшествующей, пережила эпоху своей молодости своей зрелости и, наконец, пору заката, подготовив тем самым предпосылки для рождения следующей эпохи с ее новыми, специфически присущими ей противоречиями.

Каждая фаза развития (в природе, обществе и мышлении) и постигается, таким образом, в ее собственных противоречиях и закономерностях, вместе с ней рождающихся и вместе с ней исчезающих. При этом исчезновение понимается здесь не просто как смерть, отрицание, а как "снятие", как отрицание с удержанием исторически выработанного предшествующей фазой строительного материала новой эпохи. В таком понимании и заключается отличительная особенность действительно исторического подхода к вещам. В таком виде историзм логического метода анализа современности свойствен в полной мере только материалистической диалектике.

Из книги Шри Чайтанья Шикшамрита автора Тхакур Бхактивинода

Из книги Философия: Учебник для вузов автора Миронов Владимир Васильевич

5. Взаимосвязь культуры и экономики Отношения между культурой и экономикой в течение истории претерпели существенную эволюцию, которую иногда определяют как движение от синергии к аллергии. В эпоху античности и Средневековья культура и экономика находились в состоянии

Из книги Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении автора Ильенков Эвальд Васильевич

1. О РАЗЛИЧЕНИИ ИСТОРИЧЕСКОГО И ЛОГИЧЕСКОГО СПОСОБА ИССЛЕДОВАНИЯ Мы уже отмечали то важнейшее обстоятельство, что теоретический анализ эмпирических фактов всегда органически совпадает с критическим анализом понятий, с творческим развитием имеющихся, исторически

Из книги Философия и культура автора Ильенков Эвальд Васильевич

Из книги Избранное: Теология культуры автора Тиллих Пауль

1. Цели образования и взаимосвязь между ними Можно выделить три цели образования: техническое образование, гуманитарное и вводное. Современное общее образование объединяет элементы технического образования с элементами образования гуманитарного. В средние века,

Из книги Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" К. Маркса автора Ильенков Эвальд Васильевич

О различии логического и исторического способов исследования Мы уже отмечали то важнейшее обстоятельство, что теоретический анализ эмпирических фактов всегда органически совпадает с критическим анализом понятий, с творческим развитием имеющихся, исторически

Из книги 2. Субъективная диалектика. автора

Из книги Субъективная диалектика автора Константинов Федор Васильевич

4. Диалектика исторического и логического в познании Взаимосвязь исторического и логического является важнейшим методологическим принципом научного познания, и уяснение этого принципа безусловно необходимо для практики научного исследования.Понятия исторического и

Из книги Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции автора Мишель Анри

Заключение РЕЗУЛЬТАТЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ. ТОЧНЫЕ ГРАНИЦЫ ПРОБЛЕМЫ. ОЧЕРК ЕЕ РЕШЕНИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЕ В конце этой работы нам, разумеется, уже не представляется такой необходимости, как в начале ее, выяснять, почему мы придали ей исторический характер. Действительно,

Из книги Еврейская мудрость [Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов] автора Телушкин Джозеф

Взаимосвязь человека и общины Хасидский ребе Шломо из Карлина (1732–1792) учил: Один прохожий увидел очень дорогой предмет, лежащий очень высоко. Желая его достать, он попросил нескольких людей выстроиться в «пирамиду», чтобы верхний достал предмет. Один из них, стоящий ниже

Из книги История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа) автора

1. Сущность логического и исторического, их диалектическое различие и тождество Вопрос об отношении логического к историческому, или, как он сформулирован у Маркса, об отношении научного развития к действительному развитию, был непосредственно связан с необходимостью

Из книги Логика в вопросах и ответах автора Лучков Николай Андреевич

Взаимосвязь логики и языка Однако важно отметить, что абстрактное мышление тесно связано с языком. Язык выступает материальной оболочкой мыслей, и выявление логических структур возможно лишь путем анализа языковых выражений. Давайте кратко рассмотрим структуру и

Из книги Квантовый ум [Грань между физикой и психологией] автора Минделл Арнольд

Взаимосвязь психологических систем В психологии мы часто должны иметь дело с относительностью, вследствие различий между системами отсчета у любого одного человека и между людьми разных возрастов, культур, рас и так далее. Каждая культура имеет собственную систему

Из книги Логика: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов автора Иванов Евгений Акимович

1. Умозаключение и взаимосвязь (взаимоотношение) предметов Происхождение и сущность умозаключения. Чтобы уяснить происхождение и сущность умозаключения, необходимо сопоставить два рода знаний, которыми мы располагаем и пользуемся в процессе своей жизнедеятельности, -

Из книги Обнаженность и отчуждение. Философское эссе о природе человека автора Ивин Александр Архипович

1. Умозаключение и взаимосвязь (взаимоотношение) предметов 1. Из приведенных примеров выделите умозаключения: «Таможня». «Правоохранительный орган». «Петров». «Таможня - правоохранительный орган». «Петров работает в таможне». «Все таможни - правоохранительные органы.

Из книги автора

Взаимосвязь коллективизма и индивидуализма Общество представляет собой определенную общность, некоторый обширный коллектив, члены которого действуют совместно и связаны между собой тысячами и тысячами нитей. Древний предок человека был стадным животным и, отбившись